Как образуются новые слова: старые модели, новые потребности

Источники и причины появления новых слов

Многие слова, которые мы сегодня воспринимаем как привычные и существовавшие всегда, когда-то были новыми единицами. Так, слово столица образовано от слова стол при помощи суффикса -иц-, но со временем эта связь перестала ощущаться: сегодня мы не видим в слове столица то значение, которое есть у стола. А во многих случаях слова, когда-то послужившие основой для новых, сами ушли из языка: говядина (от ст.-слав. говѩдо — крупный рогатый скот), проказа (от ст.-слав. кази́ти — искажать), соблазн (от ст.-слав. блазнъ — ошибка, блазни́ти — искушать, подавать дурной пример).

Иногда мы знаем, что слово появилось в русском языке сразу в готовом виде, — если, например, это калька с иностранного языка. Такие привычные нам слова, как влияние и вдохновение, появились в результате поморфемного перевода: французские слова influence и inspiration разделили на морфемы, а затем последовательно перевели каждую из них на русский язык.

В статье «Без белых флагов» 1914 года, посвященной творчеству футуристов, Владимир Маяковский писал: «Если старые слова кажутся нам неубедительными, мы создаем свои. Ненужные сотрутся жизнью, нужные войдут в речь».

Для одних поэтов того времени создание новых слов отражало потребность в выражении сложных переживаний, для других — было символическим отражением нового мира, который они рассчитывали создать.

Какие-то слова так и остались окказионализмами (случайными или редкими новациями), а какие-то — вошли в язык. Тот же Маяковский подсчитал, что Велимир Хлебников в стихотворении «Любхо» (1930) дал несколько сотен производных от корня -люб- — любийца, любизна, любильня, любина, любистель, люброва, любовня… (но знает ли их кто-то, кроме специалистов?). Целое стихотворение Хлебникова 1907 года состоит из слов, производных от этого корня:

А Игорь Северянин, поэт Серебряного века, ввел в русскую поэзию такие слова, как авиация, шоссейный, эластичный и ставшее теперь общеупотребительным слово бездарь (ударение поначалу ставилось на последний слог, а род слова был женским). В то же время многие глаголы остались авторскими и не вошли в язык: офиальчить и олилиить, ошаблить и олимонить. Тем не менее и сейчас можно интуитивно догадаться, что могут означать такие слова.

Общественные триггеры словотворчества

Язык и особенно его словарный состав меняется вместе с обществом. Современный русский язык в этом плане — настоящий плавильный котел. В него попадают и иностранные слова, и сленговые выражения, и жаргонизмы разных профессий и узких сфер. Некоторые новшества вполне могут получить в языке хотя бы временную «прописку».

Например, в 2024 году в орфографический ресурс «Академос» включили такие слова, как афрокосы, дроновод, зип-пакет, забанить, игрушка антистресс, инфошум, кастомный, майнить. Эти слова хорошо отражают то, чем интересуется общество, что оно обсуждает, для каких реалий ищет названия.

Вместе с модой на прически в «африканском» стиле мы получили афрокосы, афрохвосты, афрокудри и афролоконы (да и само обобщающее слово — афропрически).

Слово майнить иллюстрирует, как активно русский язык заимствует и адаптирует лексику из сфер цифровых технологий и экономики. От английского to mine ‘добывать’ образуется русский глагол на -ить, который вписывается в глагольную систему русского языка. Заимствованное слово не остается неизменным по форме, а подвергается словообразовательной обработке: от майнить по русским словообразовательным моделям легко производятся формы намайнить, перемайнить, замайниться. В случае забанить (этот глагол образован с помощью приставки за- от банить, а тот, в свою очередь, — от существительного бан с помощью того же суффикса -и-, что и майнить) мы видим, как действия, связанные с модерацией общения в интернете, получают легко узнаваемые и воспроизводимые языковые ярлыки.

Еще один англицизм, кастомный, возникает на основе одного из значений английского прилагательного custom: «сделанный по индивидуальному заказу, адаптированный или переделанный под потребителя». «Переехав» в русский язык, английская основа получает русский суффикс прилагательного -н-. Часто мы интуитивно понимаем, как кастомизировать то или иное иностранное слово — какие приставки и суффиксы ему нужны, чтобы влиться в язык.

Таким образом, русский язык творчески перерабатывает заимствованные слова, чтобы присвоить их себе, приспособить к своим правилам.

Но и за пределами заимствований есть много интересных механизмов образования новых слов. Какие словообразовательные механизмы сейчас на пике популярности? Что выбирает современный русский язык из своего богатейшего арсенала словотворческих приемов? Посмотрим на самые популярные из них.

Механизмы современного словообразования: что в тренде

Суффиксация

Это настоящий тяжеловес среди словообразовательных механизмов: его возможности почти безграничны. Различные суффиксы могут передать размер (ручка — ручонка — ручища), отношение к предмету разговора (мамочка — мамулечка — мамаша, душа — душонка, мысли — мыслишки); помогают образовывать понятия для абстрактных рассуждений (сущность, будущность, заболеваемость, дилетантство); создают названия для женщин по профессии, занятию, роли (спортсменка, журналистка, крановщица, актриса).

В современном русском языке этот способ сохраняет свои позиции. Но что-то и меняется. Изменения коснулись того, как называть новые явления, занятия и профессии. И здесь снова не обошлось без влияния английского языка. Часть суффиксов, которые прежде использовались для именования людей по разным признакам (-ец, -тель, -щик, -льщик), стали восприниматься как недостаточно современные. Зато расцвели слова с суффиксами -ер, -ор, а также -инг (для названий профессий, занятий, видов спорта): блогер, стример, геймер, копирайтер, бейсджампер (и соответствующие им блогинг, гейминг, стриминг, копирайтинг, бейсджампинг).

Перечисленные выше слова представляют собой прямые заимствования: они попали в русский язык сразу целиком, вместе с суффиксом. 

Но постепенно (пока в основном в разговорном языке) суффикс -ер начинает присоединяться к русским корням (зацепер, улучшайзер). Возникают новые слова, которые состоят из заимствованных частей, но образованы уже в русском языке (стендапер, пикапер). В некоторых случаях -ер присоединяется даже к тем заимствованным словам, которые не требуют дополнительной морфемы: так возникает разговорное коучер (вероятно, слово коуч, то есть тренер, звучит слишком коротко и недостаточно солидно для русского уха).

Отдельно стоит упомянуть эксперименты с феминитивами, годами вызывающие споры. Помимо вопроса о целесообразности порождения феминитива для каждого названия специальности, появляется отдельное затруднение — какой из суффиксов уместен и благозвучен в том или ином случае? Блогерка или блогерша? Редакторша, редакторка или редактриса? Поэтесса или поэтка? Многие варианты конкурируют друг с другом, и исход этой борьбы пока не ясен.

Остроумный пример словообразования — слово ногав, на сленге татуировщиков означающее татуировку, покрывающую всю ногу (по аналогии с рукавом — татуировкой во всю руку, похожей на рукав).

Слово ногав образовано по аналогии (корень ног- + морфема -ав, заимствованная из слова рукав), но понятно только в контексте: Сколько стоит набить ногав? Один ногав закончен, второй на подходе. Подобные новообразования — типичное явление для профессиональных и субкультурных жаргонов: они демонстрируют не только креативность говорящих, но и действие законов словообразования.

Также могут соединяться корень одного слова с характерной суффиксальной частью другого: например, «человеческий муравейник» превратился в человейник, а основа турник, соединившись с суффиксальной частью -мен (спортсмен, супермен, бизнесмен), дала ироническое название любителя уличных тренировок — турникмен.

Префиксация

Приставки, такие как за-, про-, от-, под-, пере-, при-, соединяясь с заимствованной глагольной основой, создают новые слова русского языка, значение которых включает в себя и значение русской приставки: начало действия (залогиниться, закоммитить), завершенность или интенсивность (прокачать, проревьюить), отмена или возврат (откатить, отменить), добавление или приближение (приаттачить, припушить), изменение или повтор (переформатировать, перехешить), а также проявление действие в слабом или скрытом виде (подбайтить, подхайпить).

Новые единицы часто заполняют семантические лакуны, то есть выражают действия или состояния, для которых в русском языке не было точных и кратких способов выражения.

Например, загуглить гораздо быстрее и точнее передает действие, чем «найти информацию в интернете с помощью поисковой системы».

Соединяясь с новыми основами или группами основ, приставки могут поворачиваться к нам новыми гранями. К примеру, слова с приставкой недо- в первую очередь указывают на буквальный недостаток или неполноту соответствия (например, недостроенный дом — дом, который еще нельзя считать построенным, недопёсок — молодое, невзрослое животное). Сегодня такие приставочные единицы активно используются в разговорной и медийной речи для выражения эмоциональной оценки: недоотношения (и близкое — передружба), недобук, недозакон, недожурналист. Такие неологизмы часто возникают в блогосфере, в соцсетях и интернет-мемах — пространствах, где язык особенно чувствителен к экспрессии и игре. Слова вроде зафейлить, перепостить или отфрендить показывают, что мы имеем дело с новыми, но востребованными смыслами, для которых язык быстро находит адекватное морфологическое оформление.

Словосложение

Словосложение — такой способ словообразования, при котором два слова (или больше) соединяются в одно: бьюти-блогер (блогер, специализирующийся на красоте), фешен-индустрия (индустрия моды), интернет-зависимость, кэш-кредит, фитнес-браслет.

В этом механизме заметно влияние английского языка с его компактностью. Мы все чаще склеиваем слова вместо использования словосочетаний с прилагательными и предложными группами. Это позволяет сделать речь более лаконичной, динамичной, «модной» — в том числе за счет звучания, близкого к английским аналогам. Браслет для фитнеса или зависимость от интернета превращаются в фитнес-браслет и интернет-зависимость, канал в «Телеграме» — в телеграм-канал. Возникает ощущение языковой эффективности — минимум слов, максимум информации. 

Сами по себе эти модели не новы: и раньше были сложные слова вроде чудо-богатырь или эрзац-кофе, в которых первая часть служит определением или уточнением для второй.

При этом словосложение не ограничивается английскими корнями. Появляются и вполне самобытные конструкции, например: мозгоправ (ироничное обозначение психотерапевта), книгоблогер, дроновод, аквапалки. Некоторые из этих слов имеют полуигровой, экспрессивный характер, другие — становятся стандартной лексикой, закрепляются в официальной сфере.

Современные реалии требуют кратких, выразительных наименований для описания явлений, ранее не имевших точного лексического воплощения. В ИТ и маркетинге, например, повсеместно используются слова типа дата-аналитик, контент-менеджер, брендбук. Эти конструкции формируют специфический стиль общения — узнаваемый, «свой».

Сложное слово может возникать и из сочетания прилагательного с существительным: инфошум представляет собой сокращенный вариант словосочетания информационный шум, а нейросеть изначально была нейронной сетью. Отдельный способ словообразования — слияние целой реплики в одно слово. Самый яркий пример — сленговое существительное яжемать, описывающее матерей, требующих (часто ультимативно и агрессивно) особого отношения к себе и своим детям.

Универбация

Универбация — еще один способ экономии средств: вместо удаленная работа можно сказать удаленка, вместо молочные продукты — молочка, вместо документальное кино — документалка. При этом способе словообразования из словосочетания получается одно слово, причем оно строится обычно на основе прилагательного, а не существительного. В новостях, пресс-релизах и научных публикациях пишут о выставке в Третьяковке (Третьяковской галерее), студенческих инициативах Вышки (Высшей школы экономики) или цифровизации фондов Ленинки (Ленинской библиотеки). Граница между разговорным и книжным стилями становится более подвижной, поэтому универбы сейчас свободно используются во всех стилях, а не только в разговорном и публицистическом. 
В открытом доступе выложен «Словарь языковой экономии»Филолог Василий Химик собрал блестящую коллекцию универбов от авиационки до ядовитки

Универбы не обязательно используют суффиксальный способ словообразования. Среди них есть и бессуффиксные (академический отпуск — академ, зарубежная литература — заруба). 

Усечение

Длинные слова усекаются, превращаясь в короткие и емкие: инста (Instagram, продукт компании Meta, которая признана экстремистской организацией в России), препод (преподаватель), инфа (информация), скуф (сокращение от фамилии Скуфьин, ставшее нарицательным), движ (движение), норм (нормально). Усечение может относиться не к концу, а к началу — так появляются борд (от скейтборд или сноуборд), дноклы (одноклассники), боты (роботы); или к середине — инет (интернет), фоно (фортепьяно); или даже к двум сторонам слова сразу — жига (зажигалка).

При этом обычно слово «обтесывается» не наобум (хотя не всегда можно усмотреть единую логику). Слово интуитивно разделяется на главный, «говорящий» элемент — и необязательный, служебный. Например, усечение ‘инет’ включает слово net (‘сеть’) и имеет ключевое значение, а от префикса интер- остается только начальная буква, намекающая на него.

Аббревиация

Еще один (возможно, самый радикальный) способ языковой экономии. Мы живем в ускоренном мире, где постоянно «нет времени объяснять». Неудивительно, что аббревиация процветает: звать на ДР, праздновать НГ, постучаться в ЛС (личные сообщения), занести в ЧС (черный список), ЗОЖничать.

Лингвист Борис Иомдин однажды упомянул в канале «Узнал новое слово» аббревиатуру АВМЯК (по первым буквам фразы «А вот мой Яндекс-кошелек»). Этот пример хорошо показывает, как аббревиация может выходить далеко за пределы канцелярита или технического языка. Сегодня она все чаще становится средством шутки, игры, демонстрации принадлежности к определенной культуре общения — чаще всего интернет-культуре. 

Лингвист Борис Иомдин рассказал в подкасте «Покажи язык» про язык как средство разобщенияКоммуникативные неудачи могут возникать из-за различий в возрасте и опытеАВМЯК — это не просто сокращение, а целая характеристика. Часто это отсылка к способу заработка автора, который сопровождает свои тексты или другой контент реквизитами, на которые читатели (или зрители) могут перевести деньги. Возникают фразы вроде промышлять авмяком, пост — классический АВМЯК (то есть написан с целью собрать пожертвования), он авмякнул на 300к зеленых. 

Другие примеры фраз, которые сокращаются до аббревиатуры, — СЯУ (сегодня я узнал), КМК (как мне кажется), ЕМПИН (если мне не изменяет память).

Все это роднит современный русский интернет-язык с английским, где поколение нынешних подростков все активнее заменяет часто употребляемые слова и выражения их первыми буквами: fr (for real, ‘действительно, на самом деле’) и bc (because, ‘потому что'), afaik (as far as I know, ‘насколько я знаю').

Новое — или старое на новый лад?

Преобладание суффиксального способа словообразования, активное создание словообразовательных гнезд вокруг заимствованного слова, словосложение и аббревиация — все эти механизмы отвечают ключевым запросам современности: скорость (нужда в интуитивно понятных и емких словах), экономия речевых усилий (отсюда любовь к сокращениям и усечениям), экспрессивность (новые слова часто несут эмоциональный заряд), языковая игра (словотворчество как способ самовыражения), адаптация глобальных концептов на почве русского языка.

В то же время все эти механизмы появились не вчера. Тому, кто вздрагивает от слов яжемать и держиська (пожелание «держаться»), стоит вспомнить такие образцы словотворчества, как лежебока, неваляшка, ванька-встанька, запанибрата.

Гибриды русских и иностранных слов тоже имеют исторические аналоги. В XVIII и XIX веках происходили активные заимствования иноязычных морфем — с присоединением их к чисто русским корням.

Таков, например, суффикс -аж-, пришедший из фран­цузского и давший на русской почве слова вроде подхалимаж. Упомянем также слова на -енция (изначально латинский -entio: штукенция, бумаженция) и на -абельный/-ибельный (из английского и француз­ского -able/-ible), в русском давшие слова вроде смотрибельный, носибельный, читабельный.

Аббревиатуры, словосложение и усечение процветали в XX веке. Даже привычные нам сегодня вузы и сузы резали слух, привыкший к дореволюционной речи. А были еще колхозы, наркомы, рабфаки и рабкоры, студотряды, чекисты, вохровцы (сотрудники военизированной охраны) и т. д. Сатирик Аркадий Аверченко пустил в народ шутку про должность замкомпоморде — заместителя комиссара по морским делам. И даже Маяковский в «Прозаседавшихся» успел поиронизировать над любовью советской власти к сокращениям:

Так что, увидев на указателе ИКО ГКУ ЦЗН ЦАО, можно понять Маяковского: ни произнести, ни с ходу разобрать эти четыре слова-аббревиатуры никак невозможно.