Скрытые заимствования: иногда новые слова и смыслы появляются по аналогии

Мы называем фото котенка в интернете трогательным, потому что оно нас трогает, пробуждает определенные чувства. Но ведь подобное значение есть и у английского touch: можно сказать, к примеру, touching memories ‘трогательные воспоминания’. Может быть, мы имеем дело с общей логикой метафоры — от физического прикосновения к душевному?

Однако у нас есть достоверные исторические свидетельства, что это не так. Английское touch происходит от французского toucher, что означает ‘трогать’ — и в буквальном, и в переносном смысле. Именно из французского русский язык перенял второе значение слова трогать. Заимствовано оказалось не слово, а его смысл. Такие заимствования называются семантическими кальками.

Процесс семантического калькирования не прекращается и в наши дни — например, в конце XX века бум компьютерных технологий принес в русский язык новые значения слов окно, папка и мышь. 

Переключаясь между английским и русским интерфейсом, мы обычно не задумываемся о том, что многие русские эквиваленты англоязычных терминов — тоже заимствования. Из упомянутых выше слов два, окно и мышь, исконно русские, а третье уже очень давно появилось в русском языке и сильно обрусело. Но вот «компьютерные» значения этих слов представляют собой свежие кальки с английских window, mouse, folder.

Чуть проще распознать кальки морфологические — когда слово конструируется из родных морфем по иностранному образцу. Зачастую это книжные слова, особенно много их в языке науки. Например, членистоногие — калька с греко-латинского термина arthropodes, от греческого arthron ‘сустав’ и pous (в косвенном падеже pod-) ‘нога’. 

Подобным же способом образованы и привычные нам со школьных времен водород и кислород: на заре современной химии Антуан Лавуазье сконструировал французские термины oxygène  (от греческих слов oxys ‘кислый’ и genēs ‘порождающий’) и hydrogène (то же, но от греческого корня hydro- ‘вода’). На русский язык эти термины были переведены как кислород и водород соответственно. 

Как история языка разрешила спор Шишкова и Карамзина? Рассказывает филолог Юрий КагарлицкийСлово «трогательный» осталось в русском языке вопреки логикеСреди обозначений абстрактных понятий много калек с немецкого: например, мировоззрение (Weltanschauung, от Welt ‘мир’ и shauen ‘смотреть на’), развитие (Entwicklung, от ent- ‘раз-’ и wickeln ‘виться’) и саморазвитие (Selbstentwicklung), безграничный (Grenzenlos, от Grenze ‘граница’ с отрицательным суффиксом, вместо которого в русском языке задействована приставка).

Иногда из книжного языка подобные кальки попадают в общеупотребительную лексику — так случилось со словом насекомое, калькой с латинского insectum, которое, в свою очередь, образовано от inseco ‘нарезаю, насекаю’. Слово насекомое в буквальном смысле означает ‘обладающее насечками’ (то есть сегментированное) и по форме похоже на страдательные причастия искомое, несомое. Но носители русского языка уже давно не задумываются над внутренней формой этого слова. 

Оно само сделалось продуктивным: в просторечии появляются такие образования, как унасекомить в значении ‘унизить’.

Наконец, существует третий род скрытых заимствований — когда иностранное слово переосмысляется в духе народной этимологии, по созвучию с уже известными словами родного языка. В таких случаях оно становится совершенно неузнаваемым, и только некоторые аномалии устройства этого слова могут подсказать, что происхождение его вовсе не исконное. 

По этому поводу часто вспоминают слово противень — искаженное немецкое Bratpfanne (буквально «жарочная сковорода»). Однако слово противень в русском языке существовало и ранее, просто оно имело совершенно другое значение — ‘копия, список с подлинника’.  Немецкое заимствование оказалось сближено с исконно русским словом исключительно по созвучию, смысл, по-видимому, оказался в данном случае второстепенным.

Есть ли более «чистые» примеры скрытых заимствований третьего рода? Конечно, есть. Это всем нам знакомое слово прохвост. 

Казалось бы, в этом слове четко выделяются русские приставка про- и корень хвост, вот только логики в их соединении не просматривается: почему про, и про какой хвост? 

Эта алогичность и заставляет заподозрить неладное, и мы не ошибемся: прохвост восходит к немецкому Profoss ‘надзиратель за арестованными солдатами’.

Но, наверное, самый удивительный случай подобного скрытого заимствования — слово изъян. Оно так близко и по звучанию, и по смыслу к русскому изъятие, что мы даже не задумываемся о его происхождении. Но все же откуда взялось н на конце, какая это часть слова? Суффикс? Странноватый суффикс для существительного... Правильный ответ — в этом слове не выделяются никакие части. Это заимствование из персидского ziyan ‘недостаток’. А с изъятием это слово оказалось сближено по созвучию.

Подобные механизмы работают не только в русском языке. Например, английское слово cockroach ‘таракан’ как будто бы состоит из cock ‘петух’ и roach ‘плотва’. Но где таракан, а где гибрид петуха с плотвой? И здесь мы имеем дело со скрытым заимствованием из испанского cucaracha (любители ретромузыки вспомнят, что существовал танец с таким названием). Воистину, пути, которыми бродят слова, неисповедимы...