Говяжьи крылышки, биполярные чайники и котострофа: бравурный финал Тотального диктанта

Заслуженная популярность

Ева Даласкина, будем честны, несколько глуховата. Поэтому, например, вместо горнолыжный она может услышать порнолыжный (не спрашивайте!), а вместо бурятский — дурацкий. К тому же она подслеповата — поэтому фамилию Пепеляев может прочесть и как Бибиляев, и как Юбиляев, и как (впишите свой вариант)… 

Ее образование грешит значительными пробелами не только в области правописания. Ничего не знает она, например, об эвенках или эллинах — поэтому прилагательное эвенкийский способна записать как иванкийский, авентинский, элегийский etc., а эллинов поименовать эльвинами и как угодно еще. Топонимы типа Байкал или Бурятия ей тоже неведомы. Но самое любопытное — та парадоксальная картина мира, которую являют произведения Евы Даласкиной. В этом мире обряженные в традиционные синие халаты бараны могут самостоятельно приехать из глубин Кибурятии, чтобы поторговать в Нарынке…

В этом мире можно вдруг жениться на внучке собственного сына… В этом мире бесшеее туловище может представлять собою голову…

Популярность прозаика Даласкиной столь велика, что у Владимира Пахомова, одного из самых неутомимых собирателей ее перлов, журналисты не единожды вымаливали контакты для интервью с Евой, а Евгений Водолазкин, один из самых известных современных русских писателей, как-то пошутил, что и знаменит-то стал не в последнюю очередь благодаря «квазитёзке». В википедийной статье о Тотальном диктанте Еве Даласкиной посвящен целый раздел.

Агнонимы и мондегрины

Публикация текстов Евы Даласкиной служит своего рода финалом Тотального диктанта, причем финалом веселым и даже бравурным — а мы ведь по-прежнему воспринимаем ТД как праздничное событие. Но тексты ее оказываются важными и для науки! Проблема ослышек, которые и составляют стилистическое своеобразие произведений нашей Евы, сегодня активно изучается и лингвистами, и психологами, и культурологами, потому что такие ослышки приводят к провалам в общении, то есть к тому, что лингвисты называют коммуникативной неудачей.

Ева Даласкина против русской орфографииКакие типы ошибок встречаются в Тотальном диктанте чаще всегоОслышки, попытки переосмысления неверно разобранных со слуха слов, называют также мондегринами. Избежать ослышек мало кому удается. Так, и Ф. М. Достоевский, и Андрей Белый упоминали о том, что сочетание «дар Валдая» (Вот мчится тройка удалая / Вдоль по дороге столбовой, / И колокольчик, дар Валдая, / Гудит уныло под дугой) воспринималось ими как деепричастие: «Так звуки слова “дар Валдая” / Балды, над партою болтая,— / Переболтают в “дарвалдая”… / Ах, много, много “дарвалдаев” — / Невнятиц этих у меня…»

Недавно был даже издан составленный И. С. Самохиным «Словарь ослышек: более 1000 коллективных и индивидуальных “мондегринов”, родившихся при прослушивании отечественных и зарубежных песен» (М. : Триумф, 2024), где описаны широко известные «красавица Икуку». «Любовь Каксон» и прочие предшественницы нашей Евы Даласкиной.

Основой ослышек часто становятся агнонимы — слова, которые малоизвестны или вовсе неизвестны говорящему/пишущему, отчего он бессознательно их искажает или употребляет в неподходящем контексте. 

Понять, какие слова (в том числе и имена собственные) иногда постепенно, а иногда как будто бы внезапно уходят из активного словарного запаса говорящих по-русски, отчего и перестают опознаваться, — весьма важно. Так, например, в тексте Евы Даласкиной 2018 года стрельчатые окна превратились в стрейчевые. Написавшему так слово стрейчевый кажется более привычным, однако его значение он всё-таки понимает не вполне.

Непридуманные перлы

Нас, преданных секретарей Евы Даласкиной, нередко подозревают в том, что большинство ее перлов мы придумываем сами. Увы, но нет. Проверяющие Тотальный диктант выписывают из тысяч диктантов слова и выражения, создать которые не в состоянии фантазия одного человека, пусть даже самая причудливая.

Одним словом, встречайте самого оригинального прозаика современности Еву Даласкину, создателя серии бестселлеров «Право ли желание?» (2024), «Экология по-осеннему» (2023), «Квартирная козявка крестьян ни пса не видела» (2022),  «Стон-кадры совершенно оцеревших фотографий: два капитана, родина Дании и олени на велисипедах» (2021), «Жизнь как она сеть, или Вид сияющих трусов» (2020), «Пловец и душ, или Кто убил хозяина ночнушки костылем?» (2019), «Остров Заточенный Карандаш» (2018), «Из глубин Кибурятии» (2017), «Порнолыжные трассы» (2016) и «Укованные решеткой» (2015).

Путешествие в Африку — к Испанским рудникам в Ирландском море

[Мы оказались на краю земли.] Мы показались на конце семьи. [С моря задувал колючий ветер, у пристани ждала нас двухмачтовая шхуна «Полярная звезда» — ореховая скорлупка, на которой ученые, писатели, художники и музыканты из разных стран отправились по Студеному океану, чтобы своими глазами увидеть, что творится в Арктике.] Смотря, завывал вонючий вечер, у пристава жаждала нас двухматчевая шхунополярная звезда «Ореховая шкарлупка», о которой писали ученые художники и музыканты из разных стран, отправившись к стадионному океану, чтобы своими головами увидеть, что творится в Африке. [Давно известно: от того, как себя чувствуют ледяные шапки планеты, зависит жизнь на Земле.] Довело, но интересно: от того, как тебя чествуют легендарные шарики на воде, зависит весь мир на Земле.

[Поморы называли этот путь дорогой лебедей, хотя сопровождали нас не лебеди, а полярные чайки с белоснежными крыльями.] Амуры называли этот путь-дорогу Лебедей, хотя сопровождали нас не лебеди, а биполярные чайники с белокрылыми перьями. [Дымилось Гренландское море, вспыхивали искры северного сияния, моржи высовывались из воды, топорщили усы, раздували щеки, на льдине проплывал тюлень.] Длилась Ирландская Моря, впихивали икры серного сеяния, моряки повысовывали с кулис топор, щелили усы да борщили щеки, над нами пропрыгала Тюмень. [Взметнулись два сверкающих столба соленых брызг, и из морской глубины явились нам два голубых кита: покатая спина, острый плавник и, наконец, гигантский хвост, похожий на распростертые крыла.] Смеркнулись мне два летающих столпа зелёных призраков, и из морской грубины явились к нам два Голубых Китая: богатая стена, острые клыки и, на конец, гигантский нос, похожий на распространенные тела. [Сейчас такая встреча — редкость, голубых китов остались в океане единицы…] Сейчас такая встреча — резкость, «голубых» остались в окне единицы…

[Увы, на островах Шпицбергена всё говорило нам об изменении климата планеты.] Увы, на травах Спиц-Бергенов так говорится об изменении климеты. [Целую вечность здесь царили исполинские ледники, охлаждавшие Землю.] Целую вечность здесь солили Испанские рудники, облагавшие зелень. [Теперь их королевская рать несла сокрушительные потери.] Теперь их корейская власть внесла оглушительные потери. [Тают ледники Арктики, хранящие историю Земли, тает ледяная библиотека мира, исчезают наши тысячелетние запасы пресных вод.] Тают треники Азии, охраняющие историю Земли, тает лебединая картина мира, иссякают наши десятилетние запасы летних вод.

[Пока мы думали, как предотвратить катастрофу, кораблик обступили льды.] Пока мы думали, как предотварить котострофу, кораблик обступили киты. [Они подваливали, напирали, гудели на ветру паруса, шхуна буксовала, течением нас потащило на подводную скалу.] Они подтягивались на перроне, будили на бегу полюса, шкура бастовала, тиснением нас похищало на соседнюю шкалу. [А Соня, корабельный кок, на камбузе спокойно готовила ужин — запеченные бараньи ребрышки в чесночном соусе.] Ассоль, коробейный кот (коп/поп/полк/хоб/Кох/Кук/друг), на кампусе спокойно готовила кушать замаринованные говяжьи крылышки в бараньем соусе. [«Вот будет обидно, — воскликнула я, — если корабль затонет с таким чудесным блюдом!»] «Вот будет обидно!» — вскрикнула Яна, если капитан затонет в таком чудесном виде.

[На горизонте появился медведь — белый на белом, как мираж.] На горнизоне появился лебедь — белый-набелый, как мигрант. [Он двигался мягко, но невероятная мощь чувствовалась в его существе — космическая энергия этих мест.] Он пихнулся метко, но вероятная злость сочувствовалась его существу — комическая энергия этих мест. [Хозяин Арктики медленно обошел суденышко и лег на льдину, положив голову на лапы, абсолютно уверенный: ужин будет не у нас, а у него.] Козел Африки не, блин, обошел всё донышко и его корзину, а сложил головы на лампу, абсолютно уверенный: ужинать будет и у нас, и у него.

[Но тут наш парусник протиснулся в ледяную расщелину.] Но тут наш памятник протиснулся в ледяную прощелину. [Она становилась всё шире и шире, пока мы не вышли в открытое море, которое сулило нам новые приключения.] Она становилась всё шире и шире, пока мы не выплыли в Белое море, которое судило нам новые ощущения.