Михаил Дымарский: «В учении об односоставном предложении есть уязвимые места»

Односоставное предложение — и это признано многими лингвистами — уникальная особенность не только русского синтаксиса, но и вообще славянских языков. Известно, например, что в стандартном украинском языке больше моделей безличного предложения, чем в русском. 

В то же время в некоторых направлениях современной мировой лингвистики, например в генеративной грамматике, понятия односоставного предложения просто не существует. Нет его и в целом ряде отечественных синтаксических концепций, причем принадлежащих лингвистам с мировым именем, таким как Галина Александровна Золотова и Игорь Александрович Мельчук.

С моей точки зрения, русское односоставное предложение описано пока далеко не идеально.

Существуют такие зоны, в которых делается много очень спорных утверждений. Одна из таких зон — так называемые инфинитивно-назывные предложения, у которых своя любопытная история.

Инфинитивные предложения как особый класс односоставных предложений были впервые подробно описаны Кириллом Алексеевичем Тимофеевым в большой статье 1950 года в сборнике «Вопросы синтаксиса современного русского языка»¹. Затем он успешно защитил докторскую диссертацию по этой теме. А совсем скоро, во втором, синтаксическом, томе «Грамматики» 1954 года² появился раздел, посвященный инфинитивным предложениям и написанный тоже Тимофеевым. Одна из частей этого раздела называется «Инфинитивно-назывные предложения» — такого термина Кирилл Алексеевич до этого не употреблял ни в диссертации, ни в статье.

Предложения, объединенные ярлыком «инфинитивно-назывные», очень похожи на инфинитивные предложения, но на самом деле ими, с моей точки зрения, не являются.

Это конструкции типа Права имущества, права дворянства потерять! из поэмы Некрасова «Русские женщины», или реплика Софьи Шутить! и век шутить! как вас на это станет! в «Горе от ума» Грибоедова. 

В них инфинитив действительно используется в назывной функции. Но это означает, что он не используется в предикативной функции (что как раз обязательно для подлинных инфинитивных предложений). Значит, это не инфинитивные предложения.

Как вообще должно быть устроено инфинитивное предложение в обычном представлении? В нем обязательно должна быть открыта позиция для субъекта в форме дательного падежа. Напомню, что Галина Александровна Золотова не признавала существования односоставных предложений, в том числе инфинитивных. Для нее все они были двусоставными, но подлежащее могло быть выражено не только существительным или местоимением в именительном падеже, но и, допустим, именем в дательном или другом косвенном падеже. В предложении На улице гроза Золотова выделяет подлежащее на улице и сказуемое гроза. 

Если так расширять понятие подлежащего, то, конечно, можно отказаться от понятия односоставного предложения, но тогда придется отказаться и от ясного представления о том, что такое в принципе подлежащее.

С моей точки зрения, любое предложение может считаться семантически двусоставным, но это вовсе не обязательно влечет за собой и грамматическую двусоставность. Иначе язык представлял бы собой набор математических символов. Но язык сложнее алгебры, и в нем есть своя логика, которая не так прямолинейна, как логика алгебры. 

Вернемся к инфинитивно-назывным предложениям. Семантически инфинитивное предложение двусоставно, и субъект в нем должен выражаться формой дательного падежа. Эта позиция в инфинитивном предложении замещается не всегда, но, если субъект в дательном падеже можно восстановить, перед нами действительно инфинитивное предложение. 

Мы можем спросить Мне выступать или не выступать? в смысле «Я должен выступать или нет?». Но мы также можем спросить Выступать или не выступать? — в этом случае, когда субъект в дательном падеже не выражен, предложение воспринимается как отнесенное к первому лицу, и поэтому мне можно не произносить. Важно, что в инфинитивном предложении всегда можно восстановить этот субъект в дательном падеже.

А вот те предложения, которые отнесены в «Грамматике русского языка» к инфинитивно-назывным, этому критерию не отвечают. Например, в реплике Софьи Шутить! и век шутить! как вас на это станет! формально можно восстановить «вам шутить», но это будет противоречить смыслу предложения как обобщения. 

Шутить! и век шутить! — по сути дела, аналог именительного темы. Есть такая конструкция, «именительный темы», которая не является односоставным номинативным предложением и изучается отдельно. 

В данном случае мы наблюдаем инфинитив темы и не видим никакой предикативной структуры. 

Еще более распространенная группа случаев — это, скажем, у Чехова в «Трех сестрах»: 

Реплика Тузенбаха дублирует по смыслу и дополняет грамматически предшествующую реплику Ирины, то есть смысл ее в том, что «уходить с именин странно». Перед нами инфинитивная группа уходить с именин в роли подлежащего при опущенном оценочном сказуемом. Тузенбах мог бы сказать Уходить с именин — странно, если бы Ирина перед этим уже не произнесла слово странно.

Примерно то же самое в «Чайке» у Чехова:

Вот это лечиться в 60 лет — тоже подлежащее при опущенном оценочном сказуемом. Несколькими репликами ниже Дорн произносит: Надо относиться к жизни серьезно, а лечиться в 60 лет, жалеть, что в молодости мало наслаждался, это, извините, легкомыслие. 

Вот оно, то самое опущенное сказуемое «легкомыслие» при подлежащем «лечиться в 60 лет». Значит, никакого инфинитивного предложения и здесь нет, а есть неполное двусоставное.

Есть противоположный случай: инфинитивная группа в роли сказуемого при опущенном подлежащем. 

Понятно, что в этом примере опущено подлежащее ездить к этому помещику. Перед нами снова неполное двусоставное предложение. 

В примере из Веры Пановой есть местоимение что такое, приложением к которому является инфинитивная конструкция.

Описанным фрагментом не исчерпывается проблема полного описания инфинитивных конструкций. Есть, безусловно, инфинитивные предложения, которые отвечают исходному представлению об этом классе конструкций. Но в то же время есть множество разнообразных случаев, которые очень похожи на инфинитивные предложения, но ими не являются.

Инфинитив темы (Шутить! и век шутить!) — это вообще особая конструкция, которая и предложения собой не представляет. В случаях типа Лечиться в 60 лет! или Только на дерзости напрашиваться перед нами неполные двусоставные предложения, в которых инфинитивная группа является подлежащим или сказуемым, а второй главный член опущен и восстанавливается из контекста. В последнем примере инфинитивная конструкция выступает в роли приложения.

Лингвистам предстоит научиться отличать такие конструкции от подлинных инфинитивных предложений — а это не так просто, потому что в коммуникативном отношении эти конструкции настолько эффективны, что смогли ввести в заблуждение даже Кирилла Алексеевича Тимофеева. И это только один из сюжетов, актуальных для описания синтаксического строя современного русского языка.