Елена Березович: «Диалектологам становится все труднее работать»

1. Проведение полевых исследований

Нас интересовало, проводились ли в последние пять лет полевые исследования, а если нет, то какие формы работы используются вместо них. В 60% случаев (21 институция) исследования не проводятся вообще или планомерно не проводятся, при том что ранее практически все респонденты так или иначе полевые исследования вели. Только в 17% случаев (6 институций) ведется планомерное обследование диалектов c участием квалифицированных сотрудников (2–3–5). Это МГУ, ИРЯ РАН, Томский, Петрозаводский, Пермский, Уральский университеты. 

Что еще говорят наши респонденты? Большинство считают, что ситуация с полевыми исследованиями резко ухудшилась. Даже в том случае, когда они финансируются вузом, эти средства минимальны и не могут обеспечить качественную работу:

• поездки краткосрочны (а студентов за это время не обучить);
• деньги не выделяются на оплату жилья (а это сейчас дороже всего);
• можно поехать только в близлежащие места (что напоминает поиск утраченного под фонарем, а не там, где оно реально находится).

Что касается замещающих мероприятий, то чаще всего либо студенты камерально¹ обрабатывают уже имеющийся материал, либо (это была для меня новость) проводится ознакомительная практика. Например, под Архангельск возят студентов из Архангельска, чтобы они просто послушали бабушек. Записывать, по всей видимости, они уже не могут — или считается, что это не имеет большого смысла. 

В большинстве случаев студенты самостоятельно записывают информацию, собирают материал по месту жительства или точечно выезжают, например, к родственникам.

Но преподаватели не успевают проверять эти материалы, поэтому они часто не являются качественными. 

По поводу полевых исследований у нас есть 36 заполненных анкет. Только один респондент считает, что проводить полевые исследования уже нет смысла. Все остальные — на основании полевого опыта — считают, что это необходимо и что диалектную лексику, в том числе архаичную, можно продуктивно записывать, особенно в отдаленных местах. 

2. Преподавание русской диалектологии в вузах

В большинстве вузов курс «Русская диалектология» сдает свои позиции. Уменьшается количество часов, происходит перемещение из основной части программы в вариативную, экзамен заменяется зачетом (там, где был экзамен). Резко сокращается число учебных специализаций филологических факультетов, где преподается диалектология, и количество студентов, которые ее изучают.

Отечественная филология как специализация сжимается, уступая место цифровой гуманитаристике, лингвистике, межкультурной коммуникации. 

Есть вузы, где даже на специальности «Отечественная филология» нет курса диалектологии. Так, столичный вуз — Российский государственный педагогический университет имени Герцена в Санкт-Петербурге — исключил из программы филфака диалектологию. В Вятском университете на диалектологию теперь отводится 0 часов. 

3. Издательская деятельность и проблемы финансирования

Мы спрашивали в анкете, что издано за пять лет и готовятся ли какие-то издания в будущем. В первую очередь, конечно, имеются в виду словари. В ответах отмечается резкое сокращение издательской деятельности, в основном из-за невозможности финансирования продолжающихся словарей.

Коллеги из Пскова, и об этом же пишут коллеги из Санкт-Петербурга, обращают внимание на драматичную ситуацию с псковским областным словарем, который совместно готовится Псковом и Петербургом. Даже у этого флагманского издания перспективы неясны. Большой словарный грант сейчас есть только один, в МГУ. Остальные коллеги либо вырезают из других грантов, либо ведут авторскую и редакторскую работу бесплатно или с минимальной оплатой. 

Фонетист Игорь Исаев рассказывает о русских диалектах«Куошка на пёске лежавши» и другие экспедиционные находкиВ то же время, конечно, выходят очень важные и интересные издания, питаемые в основном энтузиазмом и героизмом их авторов... 

Диалектология развивается, как и должна, преимущественно на местах, в провинциальных вузах. В них особенно заметно резкое увеличение преподавательской нагрузки, не оставляющей времени на что-либо иное. Среди диалектологов преобладают люди старшего возраста. Молодежь, способная составить «молодильный» процент грантовой заявки, есть только в редких оазисах.

Составление диалектных словарей требует длительной работы, выделение отдельных грантов на три года тут не поможет, должна быть постоянная тема в госзадании. Основное условие получения грантов — публикационная активность — несовместимо с кропотливым трудом по подготовке словаря. Отсутствие отдельных грантов на полевые исследования тормозит и ослабляет эту работу. 

4. Риски непрофессионализма

На этом фоне, когда в профессиональной среде наблюдается все больше трудностей с организацией этих исследований, мы видим противонаправленный процесс — наступление временщичества и непрофессионализма. В чем это проявляется? 

Продвижение русского языка понимается лишь в контексте разовых акций, фестивалей, конкурсов, имеющих существенный резонанс в СМИ. 

Многие программы (в частности, финансируемые Минкультом), например программа по сбору объектов нематериального культурного наследия народов России, не предполагают запись языкового материала: язык не входит в нематериальную культуру, собирается только то, что потенциально медийно.

Вместо кропотливой работы по сплошному обследованию территории, нередко для обследований, точнее для репортажей, выбираются отдельные точки, известные по публикациям, а соседние зоны остаются без внимания. Вот типичный пример: в 2023 году в одно и то же время в Макарьевском районе Костромской области столкнулись три экспедиции. А находящийся недалеко прекрасный Межевской район вообще не помнит внимания собирателей. 

Установка на немедленную публикацию статей и других отчетов побуждает самих исследователей выбирать недостаточно проработанные ими темы. 

Ольга Крючкова: «Работа по сбору и сохранению диалектной речи — это историческая миссия лингвистов»Что волнует русистов сегодня? Опрос ГрамотыУвлечение «проектной работой» вкупе с желанием узнать о своих корнях активизирует собирательскую работу школьников, библиотекарей, краеведов. Эта деятельность крайне полезна, но если заменять ею профессиональную работу, то сбор диалектной лексики потерпит фиаско. 

Приведу один пример такого рода, хотя можно было бы привести уже сотни. Есть довольно известный словарь И. И. Мосеева, который называется «Поморьска говоря». Я как очевидец могу сказать, что по этому словарю и по некоторым другим непрофессиональным записям в ряде районов Архангельской области и Карелии проводят конкурсы школьников: «Кто лучше знает нашу говорю?» Я открыла букву А и выписала из этого словаря некоторые слова: 

Ни один из самых опытных диалектологов, которые вообще-то умеют разгадывать загадки неправильных записей, не смог понять, что за слова имеются в виду. Эти слова не дублируются никакими другими словарями. Создается впечатление, что автор в известной мере сознательно конструирует эту «говорю», доказывает ее особый статус. 

В результате профессионал должен тратить огромное количество времени на проверку любительских данных.

Нам всем сейчас надо организовывать отдельные экспедиции для такой проверки, потому что таких словарей становится все больше и больше. 

Что мы можем сделать для улучшения ситуации? Планируется обсуждение ее на заседании Отделения историко-филологических наук РАН. Один из путей — обратиться к руководству Российского научного фонда с просьбой рассмотреть вопрос о возвращении грантов на полевые исследования. Возможны и другие меры.

В заключение скажу, что обмен информацией, ставший результатом анкетирования, — очень важный шаг. Когда все мы поняли, что каждый не один сам по себе в своем вузе, исследовательском центре, что это общая боль, то уже становится легче.