Что говорили на Первом евразийском конгрессе лингвистов о языковой политике, языковых изменениях и функции языка

1. Алексей Гиппиус. Древнерусские берестяные грамоты как лингвистический источник: вчера, сегодня, завтра…

Главный научный сотрудник отдела типологии и сравнительного языкознания Института славяноведения РАН академик Алексей Гиппиус рассказал о том, чем берестяные грамоты важны для лингвистов и чем отличаются от других похожих источников. Главная специфика грамот — соединение бересты как писчего материала с техникой выдавливания букв на эластичной поверхности при помощи стилоса, специального инструмента для письма. В других культурах эти элементы встречаются только по отдельности: можно вспомнить индийские берестяные книги и античные церы — восковые таблички, на которых писали стилосом. Самые ранние грамоты относятся к тридцатым годам XI века, а самые поздние — ко второй половине XV века. Со временем бересту стал вытеснять пергамент. 

Ближайший аналог берестяных грамот — Бергенский архив (Норвегия, 1100–1400), он содержит рунические надписи бытового содержания. 

Берестяные грамоты — памятники практического, делового письма. Раскопки грамот проводятся с 1951 года. Впервые грамоты обнаружили в Великом Новгороде, и подавляющее большинство грамот (95%) продолжают находить именно там. Но были находки и на территории современных Беларуси и Украины: три грамоты нашли на месте города Звенигорода Галицкого и одну в Витебске. 

2. Татьяна Черниговская. Мозг и язык

Директор института когнитивных исследований СПбГУ профессор Татьяна Черниговская рассказала о языке с точки зрения нейробиологии. Если спросить людей на улице о том, что такое язык, то они, скорее всего, ответят, что это средство коммуникации. Однако лингвист Ноам Хомский дал бы другой ответ: язык — это прежде всего средство мышления. По словам Татьяны Черниговской, средства коммуникации есть даже у инфузории-туфельки, но язык есть только у человека. Человек — не только homo sapiens (лат. ‘человек разумный’), но и legens scribensque (‘читающий и пишущий’). 

В каждом языке имеется фиксированное количество фонем, которые можно по-разному комбинировать. Они образуют слоги, которые формируют морфемы, слова, высказывания и наконец — дискурс. В языке всегда есть механизмы, позволяющие придумать новое слово. 

Мы способны построить предложение, которого до этого никогда не было, но оно будет построено правильно и может быть расшифровано другим человеком. 

Мы можем понять структуру предложения, даже не понимая слов (вспомним глокую куздру Льва Щербы). По мнению Хомского, это врожденные механизмы, которые имеют генетическую основу. 

3. Евгений Головко. Языковое разнообразие и языковая политика: академическая и практическая перспективы

Заведующий отделом языков народов России ИЛИ РАН член-корреспондент РАН Евгений Головко обратил внимание на то, что после принятия закона о языках народов РФ в 1991 году долгое время никаких инициатив в этом направлении не было. Но в последнее время вопросу сохранения русского и других языков России стали уделять много внимания: в частности, был создан Совет при президенте РФ и Фонд сохранения и изучения родных языков РФ при правительстве РФ. Регулярно проводятся форумы, съезды и конференции, участие в которых принимают члены РАН, представители академических институтов и преподаватели университетов.

Евгений Головко привел цитату американского лингвиста и антрополога Эдварда Сепира о том, что язык — «инструмент познания в науках о человеке». В когнитивном отношении все языки равны, и очень важно заботиться об их сохранении, особенно ввиду неутешительных прогнозов: к концу века может исчезнуть половина ныне существующих языков. 

4. Диалоги о языке: перемены и потрясения

В мини-лекциях принимали участие лингвисты из НИУ ВШЭ Максим Кронгауз, Елизавета Громенко, Валерий Шульгинов и культуролог из Британской высшей школы дизайна Оксана Мороз. Максим Кронгауз обсудил с Елизаветой Громенко, вредно ли для языка большое количество заимствований. В последние десятилетия в русском языке появляется огромное количество новых слов — кому-то это нравится, а кто-то испытывает раздражение. По мнению Елизаветы Громенко, в большом количестве заимствований нет ничего плохого. Это естественный процесс для языка: он обновляется, чтобы отвечать потребностям людей, которые на нем говорят. Новые реалии, течения, веяния — всё это язык схватывает и фиксирует.

Лексика меняется быстрее и заметнее, чем другие пласты языка.

Одни слова появляются, другие, наоборот, наоборот уходят из языка — например, сейчас почти никто не использует слово получка в значении зарплата. 

Максим Кронгауз и Валерий Шульгинов затронули тему искусственного интеллекта. Уже сейчас машина способна обыграть человека в шахматы. Но можно ли превратить искусственный интеллект в «своего парня», чтобы с ним можно было полноценно общаться как с человеком, в частности научить понимать шутки? Валерий Шульгинов отметил, что стоит различать слабый и сильный искусственный интеллект. Если слабый способен лишь решать задачи, которые ему поручил человек, то сильный должен в идеале сравниться с человеком по уровню сознания. 

Людям всегда интересно искать в искусственном интеллекте эмпатию и чувства. 

Недавно была сгенерирована научная статья, которая после рецензирования попала на конференцию, хотя в ней время измерялось в цилиндрах. Тем не менее, по мнению Валерия Шульгинова, искусственному интеллекту всё еще далеко до человеческого, особенно в аспекте творчества. 

Максим Кронгауз и Оксана Мороз поговорили о новых словах и новых значениях старых слов, связанных с областью психотерапии: обесценивание, абьюз, травма, токсичный, ресурс. Здесь можно увидеть попытку интерпретировать духовное через материальное (травма физическая и психическая, токсичное вещество и токсичные люди/отношения). Оксана Мороз отметила, что подобный лексикон называют по-разному: словарь новой этики, словарь новой чувствительности и т. п.

Что мы знаем о популярных словах года: одиннадцать эскизов к портретамРассматриваем под лупой шорт-лист по версии ГрамотыСлово из популярной психологии попадает в устную речь и устно-письменный язык интернета и продолжает жить там своей жизнью, обретая новые смыслы. Для примера Оксана Мороз взяла слово абьюз: английское abuse имеет десятки значений, самое общее — ‘некорректное, неэтичное использование властных отношений’. В русском языке это слово стало своего рода ярлыком и часто используется без учета коннотаций — например, абьюзером могут назвать просто неприятного человека.