Об опыте защиты языка в зарубежных странах

До начала восьмидесятых годов телевидение и радио во Франции являлись государственной монополией, как и в Советском Союзе. В СССР было Гостелерадио, во Франции — ОРТФ, Управление французского радио и телевидения. В начале восьмидесятых годов появляются частные вещательные центры и создается Высший совет аудиовизуальных средств. Несколько слов о его формировании и функциях. Совет состоит из девяти членов, которые назначаются президентом Республики, председателем Сената и председателем Национального собрания, то есть тремя высшими руководителями страны. Соблюдается принцип равенства ветвей власти: каждый руководитель делегирует в Совет по три своих представителя. Срок полномочий членов Совета — шесть лет, причем раз в два года Совет обновляется на треть.

Функции Высшего совета аудиовизуальных средств следующие: контроль за соблюдением обязательств электронными СМИ, распределение частот, назначение руководителей государственных программ вещания, обеспечение политического плюрализма, поощрение свободной конкуренции, покровительство над детскими программами.

Одна из главных функций Высшего совета аудиовизуальных средств Франции — защита французского языка. Совет вправе налагать санкции: от штрафов до запрещения вещания.

Если на чтение газет и журналов французы тратят в день примерно 30 минут, на радиопередачи — более двух часов, совмещая их с домашними делами и поездками, то у телевизора проводят чуть ли не три с половиной часа. Подобное сопоставление характерно и для других стран, в том числе для России. Понятно, как велико влияние аудиовизуальных средств на родной язык, культуру речи, ее осмысленность и образность.

Штормовая угроза любой национальной культуре и родному языку — иностранные фильмы и песни на телевидении и радио. Ведь из всего многообразия программ наряду с информационными выпусками телезрители предпочитают прежде всего кинофильмы и развлекательные передачи, а радиослушатели — музыкальные номера.

Во Франции песни на французском языке должны занимать не менее 40% эстрадно-музыкальных передач. Это не пожелание вещательным организациям, а государственный закон. Специальный закон в защиту французской культуры был принят в 1994 году. Французская песня успешно противостоит инфекциям американской поп-музыки, сохраняя свою мелодичность и балладное содержание, например «Радио бле» передает только французские песни. В нашей стране образовательное вещание приказало долго жить, а во Франции живет и процветает. «Пятый канал» — пример такой образовательной программы, в том числе для школьников.

Французы справедливо считают, что образ и понимание Франции неотделимы от ее культуры, от французского языка. Государство самым активным образом участвует в культурном строительстве.

Один процент государственного бюджета отведен на культуру (а один процент французского бюджета равен двум с половиной миллиардам долларов). Этот знаменательный рубеж был достигнут два года назад.

Журналист и родной язык на телевидении и радио — это звенья одной культурной цепи. Раньше на нашем радио и телевидении можно было в любое время дня и ночи получить справку о правильном произношении названия любого города на земном шаре и имени любого видного деятеля. Сейчас в одной информационной программе ведущий и корреспондент могут по-разному выговаривать названия и фамилии, и это никого не удивляет. А что уж говорить о постоянном эфирном контроле за правильностью русской речи специалистов из Службы дикторов? Или о технике речи по системе Юзвицкой (ее назвали «ювелиром русского слова»), отточившей мастерство всех ведущих дикторов, начиная с Юрия Левитана. Или об отборе тех журналистов, которые получали право работать у микрофона. Так, может быть, вернуться к соблюдению этих норм, целительных для русского языка в эфире?!

Россия переживает эпоху перехода к рыночной экономике, а точнее сказать — период «дикого капитализма». В связи с этим на обширное и колосистое русское языковое поле налетела иностранная саранча, пожирая наши и насаждая свои понятия, привычки, нравы. Не обошла эта саранча и эфирное пространство.

Недавно девушка-менеджер вела со мной беседу о проекте, в котором мне предстояло участвовать. За добрых полчаса разговора она не употребила ни одного глагола. Я был сражен горохом иностранных слов, относящихся к терминам в области бизнеса: алеба, альпари, аманко, аут-трейд, варрант, инвойс, спэд, сторно, узура. И так далее. И ни одного глагола. Откровенно признаюсь, я мало что понял. Категорически возражаю против мнения моей собеседницы, что глаголы теперь не в моде. Рыночной экономике, мол, это ни к чему! На Западе и без глаголов поймут. Все-таки вспомним, что глагол — это часть речи, обозначающая состояние или действие. И без глаголов нельзя понять, что есть эта самая алеба — отказ от оплаты товарных документов — уже свершившийся факт или новое условие партнера. Ну, выписан счет инвойс, а поставлен товар или нет — неизвестно. Узура, понимай, «взятка»: так дали эту узуру или не дали? 

Косноязычие — это не только невнятное произношение, но и смысловое расстройство речи, культуры общения, это прямое забвение русского языка. В жизни и в эфире. 

Девушка-менеджер бывала в Париже, делала покупки в знаменитом универсальном магазине «Галери Лафайет», но, увы, не ведает, что один из совладельцев магазина в зрелом возрасте самостоятельно изучил русский язык, чтобы восторгаться глаголами русской речи. Русский язык должен прочно войти в обязательные экзамены и постоянные занятия не только гуманитарных факультетов, но и самых современных — в области бизнеса.

Незнание порождает отсутствие требовательности и к языковой палитре. Формирование современного менеджера по управлению бизнесом (а это веление времени) не может обойтись без воспитания человеческой личности предпринимателя, а стало быть, и без широкого преподавания дисциплин, связанных с этикой лидерства, с искусством делового общения, которое, в свою очередь, немыслимо без культуры речи и знания русского языка. Радеть об этом призваны как учебные заведения, так и вещательные программы.

Стоит обратить внимание и на тот факт, что культура может стать полноценным сектором экономической деятельности. Это тоже из французской национальной концепции. Согласно статистическим данным, французы ежегодно тратят около 25 миллиардов долларов на приобретение аудиовизуальной техники и сопутствующих товаров, на приобретение книг, газет, журналов и билетов в театр. Если к этому добавить расходы на подобные цели самого государства и разных организаций, получится уже 33 миллиарда долларов.

Запад не только заботится о собственном языке в эфире, но и нацелен на языковую экспансию. Франция официально признаёт, что является одной из первых стран мира, приступивших к осуществлению «культурной дипломатии».

Среди прочих мер в этой программе — открытие лингвистических центров в России. В качестве члена Президентского совета Ассоциации друзей Франции я участвовал в подобных церемониях в разных наших городах.

Прямую задачу культурной и языковой экспансии выполняют, естественно, аудиовизуальные средства. Почти полтора миллиарда франков расходует в год французская государственная казна на зарубежную деятельность в области радиовещания и телевидения. Главенствующее место в зарубежном эфире занимает «Радио Франс энтернасьональ», вещающее на пять континентов.

Не забудем, что к семье аудиовизуальных средств примкнул теперь интернет. Но, очевидно, тема русского языка и интернета заслуживает отдельного самостоятельного обсуждения. Ограничусь упоминанием о том, что во Франции услугами интернета пользуются сейчас более двух миллионов человек (это примерно 5% населения старше 15 лет).

Пусть не покажется читателю неуместным пожелание правильной русской речи нашим руководителям. Они постоянно появляются на экранах телевизоров, их голоса звучат в эфире. Из-за важности суждений эти выступления многократно повторяются из программы в программу и воздействуют на общественное мнение во всех направлениях и проявлениях. Иначе не перекочевали бы на эстраду и в сборники «приколов» языковые перлы иных президентов и премьер-министров.

На несколько лет я был прикомандирован в пресс-группу Никиты Сергеевича Хрущева. И в одной из поездок по стране (всяких курьезов случалось предостаточно!) он неожиданно решил изменить текст уже состоявшегося своего выступления. С газетами все было ясно. А как поступить с радио? Заново произнести речь не с трибуны, а у микрофона в салон-вагоне? Был выбран вариант беседы с радиослушателями. Начали запись... И тут я осмелился попросить разрешения остаться с руководителем страны наедине (нетрудно представить удивление охраны и сопровождающих!). И мы стали исправлять и переговаривать каждое неверное ударение в словах. «А мне помощники об орфоэпии побоялись сказать», — заключил нашу запись Никита Сергеевич. Эпизод поучительный для разного рода пресс-служб.

Рассказывают, что Шарль де Голль тщательно отрабатывал свои аудиовизуальные выступления. И слова, и жесты.

Из риторики известно: важно не только знать, что сказать, но и как сказать. Если читателю нужен вывод, то он таков: русский язык в эфире не просто важен, а обретает для России значимость категории национальной безопасности.

По материалам круглого стола «Русский язык в эфире: проблемы и пути их решения» (Москва, 14 ноября 2000 года, комиссия «Русский язык в средствах массовой информации» Совета по русскому языку при Правительстве Российской Федерации).