Что такое бывшие диминутивы и как они возникают

Суффиксы в этих словах уже не воспринимаются как уменьшительные или ласкательные. Хотя исходно эти слова — диминутивы, и по форме они ими остались, но только по форме. 

Вот, например, стульчик и сынок — диминутивы очевидные, и по форме, и по содержанию. Стульчик — это стул, только маленький; сынок — это сын, только ласково, нежно. Но молоток для нас отнюдь не «молот, только маленький». Молоток сам по себе, он лежит в каждой квартире и часто используется, а молот, он вообще где? На спортивных соревнованиях? На гербе СССР? 

И уж точно булавка для нас не «маленькая булава». Мы эту самую булаву, скорее всего, ни разу в жизни не видели. Но предки увидели в маленьком предмете с круглой головкой именно уменьшенную булаву; очевидно, это оружие встречалось им достаточно часто.

Расхождение использования предметов — большого и маленького — разорвало очевидную связь между словом и его диминутивом. А иногда большой предмет и вовсе вышел из употребления.

В результате диминутив стал самостоятельной единицей и перестал отсылать к названию какого-то другого предмета стандартного размера. Но форма слова никуда не делась, и по ней мы можем понять, что в заморской пряности корице русские люди видели прежде всего маленький кусочек коры, корочку. Сейчас-то мы чаще встречаемся с этой специей, уже размолотой в порошок. Но исходно корица — уменьшительное от слова кора. Ладно корица — всё же эта пряность и сейчас продается иногда в виде кусочков свернутой коры. Гораздо менее очевиден «родитель» слова мешок, хотя и он является обычным, распространенным словом.

Как-то во время давней экспедиции мальчик рассказал фольклористам потешку: «Пошла коза по орехи́, набрала полные мехи́». Мехи, а не мешки. Мешок — тоже исходно диминутив! Шкуры животного (мехи) когда-то использовались как емкости.

Ольга Крючкова: «Работа по сбору и сохранению диалектной речи — это историческая миссия лингвистов»Что волнует русистов сегодня? Опрос ГрамотыВо всех этих случаях в русском языке сохранились слова, от которых образовались диминутивы, хотя значения производящего и производного слова со временем разошлись, иногда очень далеко. В других случаях все сложнее. 

Вот еще один диминутив: кольцо. Буквально — маленькое коло, как оконце — маленькое окно. Но что такое коло? Нет такого слова! На самом деле оно есть, просто спряталось в слове колесо, у которого в именительном падеже единственного числа раньше не было сегмента -ес-. Он появился по аналогии с остальными формами (сравните пары существительных чудо — чудеса, небо — небеса, слово и устаревшая форма словеса). Заодно сузилось предыдущее значение лексемы коло (‘круг, окружность’), оставшееся в однокоренных словах коловорот и около. Короче, кольцо — маленькая окружность.

И уж совсем «безотцовщиной» остался бывший диминутив лукошко. А ведь лукно — лукошко были ровно такой же парой, как окно — окошко, с чередованием н/ш. 

Сейчас производящее слово стало очень редким, малоизвестным: плетеная тара играет в современной жизни слишком незначительную роль, чтобы различать ее разновидности.

Если говорить о живых существах, то описывающие их диминутивы могут быть метафорой.  Кузнечик — маленький кузнец, потому что он как бы стучит невидимым молоточком по невидимой крошечной кувалде. Кобылка (то же самое насекомое) скачет, как кобыла.

Наконец, есть еще одна группа диминутивов, ставших бывшими по совершенно другой причине. Ласточка, зяблик, суслик, внучка, букашка, волнушка, ищейка — сегодня у всех этих слов не найти ближайших родственников, от которых они произошли и которых вытеснили. Следы можно отыскать только в этимологических словарях: «ЗЯБЛИК. Искон., от зябел, от zenba ‘зяблик’, до сих пор в нек. слав. яз.», «ЛАСТОЧКА. Искон.,. Уменьшит.-ласкат. производное от ласта, в диалектах и др. славянских яз. еще известного…»¹. Причина тут в том, что названия живых существ часто заменялись ласкательными формами. Если диминутив вытеснил производящее слово относительно поздно, оно могло успеть попасть в обычный словарь. 

Так произошло со словом внука (‘внучка’), которое еще в тридцатые годы в качестве устаревшего зафиксировал словарь Ушакова.

К древнейшему пласту таких образований относятся слова птица (от исчезнувшего пъта), яйцо и даже солнце. Корень солн-, без уменьшительного суффикса, сохранился в другом диминутиве — солнышко, а также в употреблявшемся еще в ХIХ веке наречии посолонь, то есть «по солнцу», в направлении по кругу в соответствии с движением солнца по небесному своду.

Мягенький заинька у плохонькой березоньки: по каким правилам пишутся уменьшительно-ласкательные суффиксы?Каждый месяц мы выбираем и комментируем три вопроса, на которые ответила наша справочная службаАналогичное явление есть и в других языках. Исходное латинское слово для птицы — avis. Однако в разговорной (народной) латыни широко использовался диминутив aucellus ‘птичка’, который постепенно вытеснил исходную форму, и современные названия птицы в некоторых романских языках восходят именно к нему, например итальянское uccello или французское oiseau. Кстати, что касается русских «птичьих» диминутивов, то к птице, зяблику и ласточке можно добавить варакушку, сойку, скворца… И снова язык, точнее его маленькие уменьшительные суффиксы, может свидетельствовать — в данном случае о любви человека к птицам.