О программе сохранения русского языка у детей русскоязычных родителей, живущих вне России

В местах нового проживания дети и тем более внуки переселенцев приобретали новый родной язык и ассимилировали новую культуру. Лишь узкому кругу эмигрантов из Российского государства удавалось сохранить у детей и внуков русский язык, что стало для их потомков большим подарком. Удалось сохранить русский язык и культуру, что не мешало, а напротив, обогащало новый родной язык и культуру.

При этом дети и внуки получали мощные инструменты для карьеры, поскольку владение иностранным языком (а в условиях нерусскоязычной среды русский фактически и юридически становится таковым) открывает возможности для общения с более широким кругом людей и освоения новых знаний, что высоко ценится в мире бизнеса. Однако сохранить язык удавалось только тем родителям, бабушкам и дедушкам, которые обладали высокой культурой. Между тем большинство переселенцев, в том числе получивших хорошее образование, не способно ценить бесплатно получаемые дары, будь то здоровье и красота, язык и культура. Утратив их, эти люди не только сами вынуждены дорого платить даже за частичное восстановление потерянного, но вынуждают своих детей и внуков расплачиваться за потери.

Теперь, в пору переселения огромного количества русскоязычных людей, мы сами являемся свидетелями этого бездумного расточительства. Здесь, в Израиле, куда со времени первой волны (алии) переселилось более полутора миллионов русскоговорящих евреев (только последняя алия — один миллион), подавляющее большинство детей и внуков новых израильтян российского происхождения не владеет русским языком, не умеет ни писать, ни читать. Даже не хочет. Родители не хотят.

Например, по данным Министерства образования (культуры и спорта) менее семи процентов детей в Израиле получили доступ к изучению языка в государственных школах (притом, что это — единственное государство, которое бесплатно обучает детей негосударственному языку).

Русский язык в странах массовой эмиграции вновь становится принадлежностью малочисленной культурной элиты, которая всегда рассчитывала на собственные силы и была независима от мнения толпы.

Но сохранение русского языка только у этой группы означает, что большинство потомков русскоязычных родителей перестают быть русскоязычными, и язык как культурное явление за пределами России умирает. Поэтому огромные цифры, представленные Минпросом России о числе русскоговорящего населения в мире, несколько преувеличены.

Существует ли возможность сохранить у большинства детей эмигрантов русский язык — родной для их родителей? Теоретически такая возможность существует, и при этом имеется неотложная потребность сохранить его хотя бы в качестве единственного средства общения поколений. Однако ни эта возможность, ни эта потребность не могут быть реализованы, поскольку пока нет понимания существа самой проблемы, препятствующей сохранению русского языка у детей, нет организации, занятой решением такой проблемы. Без общего понимания невозможно реализовать даже очень полезные новшества для решения отдельных аспектов проблемы.

Воспользуемся возможностью, предоставляемой форумом, для прояснения проблемной ситуации сохранения русского языка у детей русскоязычных родителей вне России, и рассмотрим препятствия, возникающие при попытках сохранить негосударственный язык в качестве второго родного.

Первый аспект — потребительский. Родители, бабушки и дедушки в условиях эмиграции являются единственной действительно заинтересованной стороной — заказчиками и плательщиками услуг по обучению детей русскому языку. Только они принимают решение учить или не учить детей и внуков русскому языку. Смирившись с безвозвратной утратой внутрисемейной языковой связи с младшими поколениями (поскольку сами они недостаточно владеют местным языком, который для детей и внуков уже стал родным, обиходным), многие из них («эмигрировавших ради счастья детей и внуков!») не желают обучать детей родному для них самих русскому языку. Высказываются опасения о перегрузке детей умственными занятиями при изучении второго-третьего языков, хотя из истории известно, что состоятельные люди в России, в Западной Европе и Америке с давних пор обучали своих детей с раннего возраста трем — пяти языкам одновременно. Без ущерба для умственных способностей детей.

Зачастую родители поощряют нежелание детей разговаривать на непрестижном для детской среды русском языке. Более того, родители, бабушки и дедушки стараются помогать детям и внукам в изучении языка страны, которым сами не владеют. Некоторые родители и вовсе отказываются от обучения детей русскому языку по идейным соображениям: «Да кому нужен язык страны, где мы страдали», — перенося на новую послеперестроечную Россию ее прежние пороки. В этом им помогает позиция лидеров и членов парламентов ряда новых государств, которые возлагают ответственность за деяния государственно-правового режима на язык человеческого общения. Так, в странах Балтии это проявляется по отношению к русскому языку, а в Израиле — немецкому языку: до сих пор попытки выступить на этом языке в Кнессете вызывают бурю протестов со стороны его членов.

Пробуждение у родителей, бабушек и дедушек желания подарить детям еще один родной язык требует большой организационной работы и, следовательно, средств.

Однако без этой работы будет потеряно подавляющее большинство потенциальных заказчиков и огромное число детей утратит возможность освоить русский язык на уровне родного с минимальными затратами собственного времени и средств родителей.

Второй аспект — сервисный. Предоставление заказчикам (родителям, бабушкам и дедушкам) услуг по обучению их детей и внуков русскому языку на уровне родного, то есть в течение оговоренного срока дети должны овладеть грамотной устной и письменной речью и приобщиться к чтению книг на русском языке. Речь идет о профессионализме преподавания русского языка в условиях эмиграции, где на обучение русскому языку отводится в 3–5 раз меньше суммарного времени, чем на весь курс обучения в школах России (1500 учебных часов).

Как же в условиях такого дефицита школьного времени, переполненных и негомогенных классов и постоянного общения в нерусскоязычной среде (в начальной школе не менее 3/4 времени бодрствования, а в средней школе и того больше) сохранить русский язык на уровне родного? Несерьезно говорить о том, что русскому языку должно уделяться столько же внимания, сколько новому родному (государственному) языку. Не может быть речи и об увеличении школьных часов на русский язык за счет сокращения часов на обучение принятым в данной стране традиционным иностранным языкам. Где же выход?

Выход есть. Он находится в интенсификации процесса обучения языкам. По свидетельству компетентных организаций России, многие выпускники школ при двенадцати годах обучения родному русскому языку не умеют грамотно писать и говорить и не приобщились к чтению. Лишь немногим талантливым преподавателям удается достичь нужных результатов. Причина лежит в том, что такие преподаватели применяют иные, действительно эффективные методы преподавания. Известно также, что во второй половине ХХ века произошла революция в методах образования. На новых методах были созданы эффективные методики преподавания конкретных предметов. Их применение привело к двух-трехкратному уменьшению продолжительности обучения при лучшем освоении предметов и без опасного увеличения учебной нагрузки для детей. Особых результатов добились Сингапур и Гонконг.

То же произошло и в методике обучения иностранцев русскому языку: появилась методика преподавания РКИ (русский как иностранный). Результаты оказались обнадеживающими при обучении студентов-иностранцев в России.

Максимум за 480 часов в течение одного года иностранные студенты (даже из слаборазвитых стран), не имевшие представления о русском языке, овладевали им на уровне, позволившем слушать лекции и участвовать в семинарах по гуманитарным дисциплинам, писать курсовые и дипломные работы.

Такие же результаты повторились при обучении детей русскоязычных родителей, живущих в Израиле, для которых была адаптирована «взрослая» методика РКИ. Практические результаты: курс семилетнего обучения российской школы ребенок, живущий в нерусскоязычной среде, осваивает в течение 2,5–3 лет. Занимаясь 200–250 часов (два часа очных занятий и 1–1,5 часа домашних заданий в неделю), ребенок овладевает грамотной (без ошибок) письменной и устной речью, приобщается к чтению книг.

Это относится к детям, которые начинали учебу, не зная ни одной буквы, ни направления записи слов (иврит: справа налево), и не предполагали, что существуют заглавные буквы. Они владели словами из бытовой лексики в объеме ниже уровня знаменитой Эллочки-людоедки, произнося эти слова без падежей и с ужасающим акцентом. Положительные результаты обучения повторились у детей русскоязычных эмигрантов, обучавшихся в школах и у частных преподавателей в странах Европы и Америки, в Гонконге, в тех случаях, когда применялась методика РКИ, адаптированная для детей в Израиле.

Этот путь мог бы стать полезным для сохранения языка у большинства детей русскоязычных родителей, однако для этого необходима переквалификация учителей русского языка, получивших базовое образование по преподаванию русского языка как родного. В России ученик, приходя в школу, уже владел строем языка и немалым лексическим запасом. Там его надо было учить только грамоте. Здесь его надо учить языку, поскольку ребенок, постоянно общаясь с нерусскоязычными сверстниками и взрослыми и теряя грамматический строй русского языка (сохраняются только остатки и так небольшого лексического запаса), становится «иностранцем» для русского языка. Поэтому большой опыт российских учителей и методистов (которые, кстати, составляют большинство преподавателей в эмиграции) мало пригоден для обучения «иностранцев», родившихся в русскоязычной семье.

Речь идет о методике РКИ — принципиально новом инструменте, приспособленном для обучения детей. Методика РКИ не может стать полезной для преподавателя, если сам преподаватель не научился ею пользоваться. Не помогут самые лучшие учебники, как мартышке «очков полдюжины» не помогли лучше видеть. К чести израильского Министерства образования надо отметить, что, несмотря на собственные предпочтения, подразделение русского языка (руководитель Яэль Гарусси) министерства признало преимущества РКИ и провело курс переквалификации преподавателей русского языка государственных школ.

Однако в этом вопросе нет еще общего понимания среди преподавателей русского языка для детей русскоязычных эмигрантов, поскольку нет даже установившегося определения самого объекта обучения.

Специалисты относят этих детей к различным лингвистическим категориям: русскоязычных или нерусскоязычных, но не иностранцев, или родных иностранцев, предлагая для каждой категории свои методики обучения.

Здесь вновь повторяется общая ошибка гуманитарных и общественных наук, когда за базу принимается не некоторая устойчивая категория (например, строй языка), а, например, меняющееся число освоенных слов (лексический запас), употребляемых без правил склонения и спряжения, или чистота произношения. Нет и организационной структуры, которая могла бы координировать обучение методике РКИ преподавателей негосударственного сектора; в Израиле существует лишь небольшая группа энтузиастов применения методики преподавания РКИ: школа Шевах Мофет, несколько школ системы ОРТ и других, которые добились убедительных результатов.

Сохраняется трудное положение и с учебниками. До сих пор в эмиграции широкое распространение имеют прекрасно изданные и дешевые российские учебники. Однако они построены на методике преподавания русского языка как родного (РКР) с богатой лексикой, тогда как учебники РКИ (базовый этап — до 1500 слов, имея в виду исходные формы) строятся на базе частотного словаря современного русского языка и не содержат малоупотребительных и архаичных слов. Только изучив базовый этап, ребенок может захотеть погрузиться в чтение литературных произведений и фольклора.

Издательства учебной литературы в России, призванные помочь распространению русского языка за рубежом, выпускают книги для обучения детей русскоязычных эмигрантов по старинке: отбор рукописей проводится не на конкурсной основе и не всегда с участием признанных специалистов.

Поэтому в ряде изданных учебников от методики преподавания РКИ остается только сам термин РКИ. В России есть сильные школы РКИ для взрослых иностранцев и школы игровых методов обучения детей, их учебники полезны для обучения и вне России.

Выпускаемые в Израиле учебники по русскому языку для государственных школ ставят цель дать учащимся как можно больший лексический запас. Однако при такой целевой установке освоение строя русского языка уходит на второй план (нельзя стрелять по двум целям одновременно). Строй языка — это каркас, скелет, на который нарастает «мясо» — слова. Без владения строем языка нет потребности в употреблении новых слов, невозможно сделать речь интересной, побуждающей собеседника к общению.

Третий аспект — организационно-финансовая поддержка. Для сохранения русского языка у детей иммигрантов требуются большая работа и значительные средства. Вот краткий перечень. Работа с родителями для пробуждения у них интереса к сохранению родного русского языка у детей и внуков. Переподготовка и повышение квалификации большого числа преподавателей с предшествующим изданием учебного курса по методике РКИ для преподавателей; система аттестации преподавателей РКИ, чтобы защитить права родителей, оплачивающих обучение детей. Выпуск и распространение учебников. Организация конкурсов для детей на лучшее владение русским языком и многое другое.

Однако до настоящего времени нет организации, которая хотя бы координировала эту работу и занималась привлечением русскоязычных эмигрантских общественных организаций, русскоязычного бизнеса и СМИ в странах массовой эмиграции к финансированию работ по сохранению русского языка у детей.

До сих пор многие эмигрантские общественные организации, в том числе международные, не осознают значения русского языка для своего собственного существования и не оказывают поддержки организациям и лицам, обучающим детей русскому языку.

Все расходы ложатся на родителей (исключение составляет Израиль, где часть расходов взяло на себя государство).

Вот несколько примеров. Руководство Всемирного конгресса русскоязычного еврейства отказалось даже обсуждать вопрос о сохранении русского языка у детей русскоязычных родителей, живущих в странах массовой эмиграции евреев. Из Москвы один из руководителей русскоязычного еврейства ответил, что он против русского языка по идеологическим соображениям! В Бар-Иланском университете (Израиль), проводившем международную конференцию по связям русской и ивритской литературы, руководитель конференции отказалась рассмотреть проект обращения к родителям о поддержке русского языка. Примерно те же реалии в бесконечной борьбе с Еврейским агентством (Сохнутом) в Израиле и другими организациями в Германии.

Однако к основному источнику пополнения доходов — к владельцам бизнесов, СМИ и частным донаторам — еще не обращались, хотя роль меценатства в таких культурологических делах всегда была большой. Надо полагать, что финансовая помощь может быть и со стороны России, заинтересованной в сохранении и распространении русского языка, а также со стороны государственных организаций в странах массовой иммиграции как инструмент отвлечения новой молодежи от противоправных поступков.

Четвертый аспект — управление программой сохранения русского языка. Успех решения проблемы зависит от того, в какой степени в единой целостной системе (программе) будут увязаны все аспекты и детали деятельности по сохранению русского языка. Из этого вытекает первоочередная необходимость создания центра управления, который мог бы разработать проект такой программы, осуществляемой на коммерческой основе. В эмиграции есть соответствующие специалисты, лично заинтересованные в сохранении русского языка и культуры у своих детей и внуков.