ИИ отбирает у человека языковое пространство?

Язык в цифровую эпоху

Искусственный интеллект проник в самые разные сферы нашей жизни: в медицину, транспорт, музыку, коммуникацию. Произошел настоящий цивилизационный поворот, и человек пока только осмысляет результаты внедрения новых технологий. 

Доктор филологических наук Наталья Клушина считает, что в современном языковом пространстве медиа есть два измерения: «человеческое» или гуманитарное, в котором авторами выступают журналисты и пользователи соцсетей (т. н. «коллективный Пушкин»), и роботизированное, которое создается искусственным интеллектом. 

В современных медиа развивается скрытая «диглоссия» в форме сосуществования двух форм языка — человеческого и технологического.

Автор-демиург и искусственный интеллект конкурируют в глобальном пространстве. В результате человек сталкивается с непредсказуемыми последствиями: языковое пространство теперь не принадлежит исключительно ему, он начинает терять контроль над коммуникацией. Только время покажет, будет ли ИИ всего лишь инструментом для сбора данных, станет ли полноценным соавтором журналиста или вовсе вытеснит человека из медиапространства. 

Откуда возникли глаголы «вдумываться» и «влюбляться»

Филологи Сергей Власов и Дмитрий Демидов рассматривают историю становления конфиксальной модели образования глаголов с первой частью в(о)- и последней частью -ся в контексте взаимодействия русского языка с европейскими языками. 

Авторы полагают, что глаголы вдуматься, вчитаться, вжиться, вработаться, вчувствоваться — кальки с немецкого, тогда как глагол влюбиться, возникший в XVIII веке, калькирует итальянский innamorarsi. С 30-х годов XVIII века фиксируют также глагол несовершенного вида влюбливаться.

Слова и чувства: как Карамзин придумал влюбленностьГоворить о любви можно по-разному в зависимости от языка и эпохиВ творчестве Марины Цветаевой помимо влюбливаться можно найти много индивидуально-авторских неологизмов, которые представляют собой глаголы по модели в-…-ся. В стихотворении «Так вслушиваются...» некоторые из них образуют своеобразную figura etymologica¹: вглатываются в глоток, вплакиваются в плач, вшептываются в шепот, вкрикиваются в крик, впадываются в пропасть, впадываются в: па́дать (существительное женского рода, неологизм Цветаевой). 

«Храпрость моя непобедимая»: подписи к изображениям на изразцах

Статья филолога Ольги Кузнецовой посвящена подписям на изразцах — керамических элементах ручной работы, которые используют для украшения печей и каминов. Подписные печные изразцы особенно выделяются среди разнообразных предметов художественного ремесла с надписями на русском языке. Период расцвета и упадка этой традиции приходится на XVIII век, когда в языке и культуре происходили стремительные изменения. 

В большинстве случаев рисунки на изразцах делались по шаблонам на основе западноевропейских гравюр и сопровождались текстами.

Многие мастера использовали уже готовые тексты, но позволяли себе их варьировать и сочетать с новыми картинками. При подборе подписи изразечник выделял визуальный маркер — некоторую особенность картинки, которая была в его распоряжении. Например, визуальному маркеру борода, который в русской иконографии стал устойчивым признаком возраста, соответствует надпись, начинающаяся со слова старость: старость моѧ честна, старость наша велика. 

Иногда мастер подписывал животное или человека таинственным образом: ѧрость его предочима (единорог), юность моѧ ненаказаннаѧ (мальчик), храпрость моя непобедимая (гравюра со стражем-самоубийцей). Картинки с более сложной композицией могут иметь подписи со смысловыми наращениями: старость моѧ подобна псу сему (старик и собака — ср. фольклорное стар как пес).