Что удивляет иностранцев в русском языке

Фонетические мучения

Носителей итальянского, испанского или французского языка при изучении русского языка может удивить такое явление, как редукция гласных. В самом деле, совершенно неочевидно, что слово молоко должно произноситься не так, как написано, — с тремя звуками о, — а как [мълако́]. Этот пример также показывает такое редкое явление, характерное для русского и белорусского языков, как аканье — неразличение а и о в безударных слогах. Если иностранец об этом не знает, то его произношение будет чем-то похоже на вологодский диалект или украинский язык. 

Оглушение согласных на конце слов более распространено, но и эта особенность характерна не для всех языков — в том же английском слова bad ‘плохой’ и bat ‘летучая мышь’ произносятся по-разному, а вот в русском код и кот — абсолютно одинаково. 

Кроме того, русский относится к языкам консонантного типа, то есть в нем согласных фонем сильно больше, чем гласных (по разным подсчетам, соотношение либо 36 к 6, либо 37 к 5; в частности, нет единого мнения, считать ли отдельной фонемой ы). Среди славянских языков русский язык и польский — самые консонантные, а сербский, хорватский и словенский — вокалические. Носителю вокалического языка будет трудно произнести русские слова вроде взбрыкнуть. 

В русских словах есть звуки, трудные для произнесения носителям других языков; при передаче средствами другого алфавита они записываются несколькими буквами.

Например, если носитель английского увидит в тексте слово защищающихся и захочет записать, как оно произносится, то получится zashtsheeshtshayoushtsheekhsya — и как такое выговорить?

«Для многих из тех, кто изучает русский язык, слова шапка, шарф и шкаф звучат практически одинаково, — отмечает руководитель факультета языковой подготовки Образовательного центра ОМНИС, кандидат филологических наук Наталья Татаринова. — И конечно, нет ни одного иностранца, которому легко дается слово здравствуйте. Да, при произнесении этого слова утрачивается согласный в, но это слабое утешение».  

Блогер и преподаватель английского Крэйг Эштон, который больше 15 лет живет в России, рассказывает в книге «Извините, я иностранец. Приключения англичанина в России» о трудностях русской фонетики и заодно о тонкостях обращения на «ты» и на «Вы» (в английском нет специальной вежливой формы обращения): «Первые несколько месяцев моей карьеры как русскоговорящего (точнее, русскобормотающего) я этот вопрос произносил на Ти или на Ви?. Ой, этот ваш Ы... Есть несколько травматических моментов моей жизни, которые я никогда не забуду. Мой первый солнечный ожог, первую драку, первый отказ от предложения сходить на свидание и... Первое занятие по букве Ы. <...> Кстати, когда я общаюсь с новым русским человеком, я всегда жду с нетерпением тот особый момент, когда будет вопрос а мы на Вы или...?. Тогда у меня появляется возможность грандиозно взмахивать рукой и щедро заявить: на ты, на ты, конечно, да что Вы?, и еще я радуюсь потому, что -ете мне сложнее произносить, чем -ешь. У меня получается -ече, знаеЧе ли...»¹. 

Другая большая сложность русского языка, которая доставляет много неудобств даже его носителям, — постановка ударения.

Во многих случаях русская орфоэпическая норма выглядит нелогичной: например, по-русски правильно дру́жит, но звони́т, хотя оба глагола относятся к одному спряжению. Такие различия связаны с историей русского языка: есть общие тенденции, но отдельные слова могут сохранять прежнее ударение (еще в XIX веке норма была дружи́т, верти́т).

В некоторых языках ударение фиксировано (например, почти во всех тюркских языках оно падает, как правило, на последний слог), а в каких-то и вовсе отсутствует: носителю корейского может быть непросто отличить слова му́ка и мука́. Иногда запомнить место ударения в слове помогает орфографическая традиция — в греческом языке принято ставить знак ударения в большинстве слов (исключениями обычно выступают односложные слова): άνθρωπος ‘человек’, μιλώ ‘я говорю’. Но русское письмо таких подсказок не дает. 

Русское ударение имеет динамический характер — слог выделяется силой выдоха. Ударение также бывает тоническим, когда для смыслоразличения важна высота звука. Поэтому носителям тоновых языков (китайский, тайский, вьетнамский) непривычно отсутствие в русском тонов. 

Грамматические препятствия

Удивление может вызывать система падежей русского языка. В одних языках падежей нет совсем (их лишились все романские языки кроме румынского / молдавского), в других парадигма проще, чем в русском: в немецком четыре падежа, а в английском у существительных два падежа (common case ‘общий падеж’ и possessive case ‘притяжательный падеж’), а у местоимений — три (помимо притяжательного есть subjective ‘прямой’ и objective ‘косвенный’). При этом есть языки, где падежей гораздо больше, чем в русском, — это прежде всего языки финно-угорской группы: в венгерском насчитывают от 18 до 35 падежей. Соответственно, для одних иностранцев шесть русских падежей — это очень много, а для других — непривычно мало. 

Отдельную трудность русского языка, которая очевидна всем его носителям, представляет склонение числительных. Нет восьмисот рублей или восьмиста? А как записать словами скажу 2452 людям? Отпугнуть иностранцев может и родительный падеж множественного числа: пять человек, пять помидоров, десять женщин, несколько листьев. 

Во многих европейских языках есть артикли, а вот в русском нет ничего похожего, и это тоже может вызывать удивление.

Много трудностей доставляют иностранцам формы русского глагола, для образования которых нужно в том числе уметь выбирать правильную приставку в каждом конкретном случае: читать — прочитать, писать — написать. 

Лингвист Виктор Владимирович Виноградов выделял семь временных форм в русском языке: прошедшее совершенное, прошедшее несовершенное, давнопрошедшее время, прошедшее время мгновенно-произвольного действия, описательная форма будущего несовершенного вида, форма настоящего времени несовершенного вида и форма настоящего-будущего времени совершенного вида². Видовременная соотнесенность важна при употреблении не только глаголов, но и причастий и деепричастий, и тут легко совершить грамматическую ошибку.

«Иностранцы не могут определять вид глагола по вопросу что делать? / что сделать?, как это умеют школьники — носители русского языка, — замечает Наталья Татаринова. — Поэтому им приходится заучивать видовые пары, чтобы обозначить действие как процесс (я читал книгу два часа) или как результат (я прочитал книгу). Сложность возникает еще и потому, что способов образования видовых пар несколько: это не только добавление приставки (писать — написать), но и изменение суффикса (решать — решить) и даже использование другой основы (говорить — сказать)». 

Не во всех языках есть диминутивы (уменьшительно-ласкательные формы), а иногда они есть для существительных, но нет для прилагательных. В русском языке есть и то, и другое: дом — домик, сладкий — сладенький. Попробуйте, к примеру, перевести на английский батенька, березонька, зимушка-зима, смартфончик, флешечка. При этом в английском частотны диминутивные формы имен вроде Jacky, Tommy, Nicky и возможны многословные конструкции типа little man ‘маленький человек’, ‘человечек’. 

Крэйг Эштон вспоминает, что на занятии по русскому языку ему объяснили происхождение слова водка как вода с диминутивным суффиксом -к-³. Если буквально перевести это на английский, получится little water. А как же тогда будет водочка, задается вопросом блогер, — little little water? Русский язык действительно позволяет сделать диминутив от диминутива: серьга — сережка — сережечка.

В русском языке есть феминитивы, но употребляются они ограниченно — некоторые возможны только потенциально или характерны исключительно для разговорной речи.

Носителю венгерского языка, в котором нет категории рода ни у существительных, ни у прилагательных, ни даже у местоимений, будет удивительно, что в русском языке вообще есть феминитивы.

А носителю чешского — то, что актриса — это «нормальное» слово, а авторка у многих вызывает отторжение (ср. чеш. herečka ‘актриса’ и autorka ‘женщина-автор’).

Во многих европейских языках в отличие от русского нет двойного отрицания или оно используется реже. В таком случае фраза никто не приехал будет буквально передаваться на эти языки как никто приехал: англ. nobody came, исп. nadie vino, нем. niemand ist gekommen. При этом по-английски все же можно сказать I don’t need no money вместо I don’t need any money (первый вариант обладает большей экспрессией, нечто вроде мне плевать на деньги). 

Лексические несовпадения

Многие иностранцы также поражаются тому, что по-русски стакан стоит на столе, а ложка или вилка лежит. Можно предположить, что стояние и лежание связано с логикой «вертикальное — горизонтальное». Но плоская тарелка или сковородка тоже стоит, а не лежит!

Некоторые слова в русском языке исключительно многозначны, например, давай: давай погуляем (предложение сделать что-либо), давай! (согласие), ну всё, давай! (прощание).

А как понять выражение да нет, наверное? Тут слышится сразу и утверждение, и отрицание, и предположение. 

У многих студентов-иностранцев возникают проблемы с глаголами движения. Сложно понять, в чем разница между я иду в библиотеку, я хожу в библиотеку, я пойду в библиотеку, я пойду схожу в библиотеку, я схожу в библиотеку и так далее. Среди трудностей многие отмечают вид глагола, употребление приставочных глаголов и их использование в словосочетаниях, а также переносные значения глаголов движения. Студентам из Мьянмы, например, кажутся странными глаголы прилететь и приплыть применительно к людям, потому что по-бирмански это будут конструкции Мы пришли на самолете в Янгон и Он пришел на лодке в деревню. Они также часто путают глаголы ходить и гулять: говорят Я гуляю в университет и Я сейчас хожу с друзьями. 

Некоторые особенности лексической сочетаемости можно понять только в контексте исторических реалий: мы жарим картошку, яичницу, тосты, но блины мы печем. Дело в том, что раньше продукты готовили в печах (и большая часть населения страны было крестьянским), и, вероятно, блины сохранили такую сочетаемость потому, что это одно из самых традиционных русских блюд.

Существуют ли объективно простые и сложные языки? В целом эти категории относительны: восприятие чужого языка во многом зависит от родного. Очевидно, что славянину выучить русский язык со всеми его особенностями будет значительно проще (хотя некоторым придется освоить кириллицу), чем другому европейцу или носителю неиндоевропейского языка. Но, как гласит русская пословица, терпение и труд всё перетрут — есть люди, которым удается достичь очень высокого уровня владения чужим языком. При должном усердии и подлинном интересе можно выучить любой язык, и русский не исключение.