Ольга Сиротинина: «Так поняла, что Пушкин прав»

Ольга Борисовна Сиротинина родилась в Саратове в 1923 году, в течение 75 лет ее научная биография связана с Саратовским университетом, она автор более 800 научных публикаций и руководитель 58 кандидатских и 17 докторских диссертаций.

Бойцовский характер, стойкость, железная логика и неистребимое жизнелюбие помогли ей пережить болезни, голод, холод, войну, а также борьбу с космополитизмом в вузах и времена, когда даже в участниках диалектологических экспедиций подозревали шпионов и лазутчиков.

Ее дед Николай Сиротинин был секретарем Саратовской городской думы и одним из инициаторов создания Саратовского университета. Мать Ольга Сиротинина — доктор биологических наук, эксперт по пищевым отравлениям и автор методики экспресс-анализов, участвовала в формировании санитарно-гигиенической службы области.

Здоровье и судьба

«Я с детства жила в атмосфере: там отравление, тут отравление. Помню, маму, когда она уже была лежачей, просили выяснить причину отравления и гибели целой семьи. Предположили, что погибшие испекли блины из муки, зараженной спорыньей. Мама сделала анализ, и оказалось, что причина отравления в том, что глава семьи привез из колхоза горючее, в которое раньше примешивали ядовитое вещество, чтобы было меньше опасности взрыва. Поставили незакрытую канистру с ним в подпол. И когда наверху грели воду на плите, мылись, жарили блины, ели, пары с ядовитым веществом смешались с воздухом — они ими надышались и погибли».

 «Человек сам хозяин своей судьбы», — так сказала мама в 1943 году, когда врачи гарантировали Ольге только три года жизни при постельном режиме и при условии, что она бросит университет.  Мама заставила Ольгу идти и сдавать экзамены. Когда та сказала, что не дойдет, ответила: «Захочешь — дойдешь». 

По дороге в школу я часто встречала известного тогда в Саратове педиатра, профессора Сурата, он задавал один и тот же вопрос: «Живешь?» Я отвечала, что живу, а он в ответ говорил, что только за первый год моей жизни семь раз сказал, что я умру.  

Всю жизнь ее мучают приступы астмы. Из-за слабого зрения Ольга Борисовна не различает лица людей. В детстве ей долгое время удавалось скрывать, что она почти не видит, а в зрелые годы она научилась читать лекции без конспектов.

В одной из глав своих мемуаров Ольга Борисовна рассказывает о том, как в 1979 году попала в больницу в тяжелом состоянии, с сильной аритмией, и самостоятельно выравнивала свой пульс: «Я запомнила, что пульс менять можно, и целый день считала пульс и навязывала нужный ритм. И я его навязала! Врач пришел и убедился, что пульс нормализовался. Когда я уже выздоровела, он сказал моей тете: „Вы думаете, мы ее спасли? Она сама себя спасла, она у вас йог“».

«Я как-то проводила анонимный опрос студентов, что они видят положительного в моем лекционном изложении и что негативного. Негативным была не очень внятная речь (поскольку губы у меня после 1979 года парализованы, и я ничего тут не могу сделать). Положительного было много, но меня поразило то, что большинство отметили железную логику изложения».

Книги и характер

«Всю жизнь меня выручало то, что я усвоила еще до школы. Из научно-популярной литературы по разным отраслям жизни знаю, что существует кратковременная и долговременная память, и все зависит от той установки, которую сам человек себе даст. Одно дело, если он что-то учит, чтобы завтра сдать, а послезавтра забыть, а другое — если он это учит навсегда».

Я очень много знаю из разных наук. Может быть, это не всегда современные знания, в той же медицине, математике, химии, потому что с современными я уже не знакомлюсь, нет на это времени. А вот то, что почерпнула еще в раннем возрасте, в юности, мне помогает.

Над своим характером Ольга Борисовна работала с детства: «В детстве я имела жуткий характер, вечно закатывала истерики, на которые мама никакого внимания не обращала и очень спокойно говорила: ну, реакция. Это слово, реакция, помню с детских лет», — рассказывает она. «Именно литература натолкнула меня на мысль, что так вести себя, как я: делать все, что вздумается, закатывать истерики — очень опасно. И я начала усиленно себя перевоспитывать», — рассказывает Ольга Борисовна. Судя по описанию, приведенному в мемуарах, на такие размышления навел ее в отрочестве рассказ Стефана Цвейга «Жгучая тайна».

Лингвистический эксперимент

Говорят, что призвание человека проявляется с ранних лет. С Ольгой Борисовной было не так. В детстве она делала куклам уколы, а когда ей подарили настоящую лабораторную посуду, пересаживала микробов из одной чашки Петри в другую и выращивала колониями. Поначалу ей сложно было решить, идти на биофак или в мединститут, но в выпускных классах Ольга увлеклась театром, выбрала для себя театроведческий факультет ГИТИСа в Москве и серьезно готовилась к поступлению: конспектировала библиотечные книги, писала рецензии на спектакли и часто бывала в театре.

Школу я окончила 19 июня 1941 года, был выпускной вечер. 22 июня 1941 года я была на «Без вины виноватые», перед IV актом все актеры вышли на сцену и объявили, что началась война.

Из-за войны пересылка документов в другие города была невозможна, поэтому планы пришлось пересмотреть. Ольга поступила на только что открывшийся в Саратовском университете историко-филологический факультет, решив, что филология к театру ближе всего.

Но все же интерес к будущей специальности, разговорному русскому языку, возник еще в детстве: «У Пушкина я вычитала, и крепко в меня внедрилось, что русский язык письменный и разговорный — это два разных языка. И знать только один из них — это еще не знать языка. Правда, я не поверила ему в том, что в разговоре не употребляются причастные и деепричастные обороты, решила, что Пушкин ошибается. Провела эксперимент: взяла лист бумаги, разделила его на две половины, одна — сложные предложения, которые он назвал вялыми оборотами, другая — причастные и деепричастные обороты. Семья наша большая, семь человек, я болела тогда и целый день была дома. Лежала и ставила палочки, слушая, кто что скажет. Оказалось, что там, где сложные предложения, одного листа не хватило, весь оборот тоже был заполнен палочками, а сторона для деепричастий и причастий осталась девственно чистой, ни одной палочки. Так поняла, что Пушкин прав».

Жизнь, которую трудно сейчас себе представить

Из-за больного сердца Ольга не ездила в колхоз вместе с другими студентами, не копала окопы, но она дежурила в родном вузе и ходила ночью по университетскому двору с винтовкой за плечами.

На лекциях все, конечно, сидели одетые, потому что не топили, и занимались мы часто не в университетских корпусах, а в общежитии. Сидели на кроватях и слушали курс, очень часто писали карандашами, потому что чернила замерзали.

После занятий студенты почти ежедневно помогали в госпиталях, переносили на носилках раненых и развлекали их, а потом несли домой отстирывать госпитальное белье. Его выдавали вместе с кусочком мыла, которого тогда в Саратове нельзя было купить. Свое белье стирали золой.

«Не сразу, но мы стали получать иждивенческие карточки, 250 граммов хлеба, больше ничего. Позже нам начали  выдавать еще по ломтику хлеба, добавочные, на занятии. А первое время дополнительное питание было только для эвакуированных ленинградцев, потому что они приехали совершенно голодные, больные, дистрофичные».

У каждого своя правда

Ольга Борисовна рассказывает, как однажды в детстве пришла в недоумение, прочитав одну за другой две книги о восстании сипаев в Индии. В первой, это был «Паровой дом» Жюля Верна, история описывалась с точки зрения англичан, а во второй (предположительно, это была книга французского писателя Пьера Маэля «В стране чудес») — глазами сипаев. В итоге получались «две разные правды» об одном событии. На это мама сказала: «Запомни, девочка, у каждого своя правда, и нельзя руководствоваться только одной из них, надо учитывать эти две противоположные правды».

Позже этот опыт «разных правд» вспомнился в университете: «Приезд ленинградских преподавателей заложил в нас основы настоящего подхода к науке, настоящего филологического образования. Мы могли слушать лекции наших и ленинградских ученых. Поскольку ленинградские студенты занимались в одном с нами помещении, мы бегали слушать об одном и том же периоде, об одном и том же писателе. <…> Например, Жуковский был абсолютно не похож на себя у каждого из них. Где истина, мы не знали, но поняли, что одно и то же может быть воспринято по-разному».

Идея разных точек зрения помогла и в научной работе. В изучении разговорной речи была такая полоса, когда ее исследовали очень многие, одновременно действовали несколько научных центров и школ. 

Ученые разошлись в понимании того, что считать разговорной речью. Мы почти антагонистичны в решении разных проблем разговорной речи, но по отношению друг к другу толерантны.

«Некоторые наши выпускники, попадающие в другие вузы, говорят, что им там очень трудно, потому что совершенно другая атмосфера. <…> На нашей кафедре вовсе не все пушистые и розовые. Но мы умеем использовать все, что есть хорошего в человеке, и противостоим всему негативному, нейтрализуем его, не даем разрастись».

Научный метод

Уже на первом курсе Ольга Сиротинина поняла, что станет лингвистом. Начинала она как диалектолог, но читать приходилось разные курсы. Это было связано и со спецификой преподавания, сначала курс современного русского языка читал целиком один преподаватель, в дальнейшем его разделили: «Моим стал синтаксис, но, если кто-то болел, приходилось заново осваивать и фонетику, и словообразование, и морфологию».

Ольга Борисовна отмечает, что для исследователя важно анализировать и обобщать факты, но при этом не считать свою теорию единственно возможной, не игнорировать то, что в нее не укладывается, а проверять, случаен такой факт или в его появлении есть закономерность.

В науке существует два больших греха: фальсификация фактов и плагиат. И с этим никто не спорит. Третий грех, о котором говорят реже, — фактическая фальсификация фактов, когда они подбираются под теорию.

Она призывает находить «лишним» фактам объяснения или хотя бы просто фиксировать их, в надежде, что объяснение найдет кто-то другой. Такой подход поможет увидеть явление (в данном случае — разговорную речь) во всем его многообразии.

Жизнь в сто лет

В год своего столетнего юбилея Ольга Борисовна Сиротинина продолжает работу и участвует в исследованиях.

«Мои научные интересы заключаются сейчас в исследовании причин и следствий изменений в русском языке. К сожалению, дается это все труднее: полностью исключен анализ фактов в кинофильмах, очень мешает быстрая сменяемость и мелкий шрифт кадров в СМИ, для меня стал невозможным повторный просмотр и прослушивание телевизионного и радиоматериала».

Ее беспокоят многие процессы, происходящие в русском языке. «Изменение русского языка, к сожалению, — это не столько его обогащение, сколько засорение ненормативной лексикой, с предпочтением использования заимствованных слов, ненормативных (жаргонизмов, просторечных), и, что еще хуже, на смену синонимическому богатству русского языка приходит употребление слов без учета разграничения их по значениям. Все это во многом результат господства компьютеризованного общения (есть факты компьютерного общения людей, даже находящихся в одной комнате) и отсутствия необходимости в запоминании чего бы то ни было.

Основные критерии хорошей речиОценка качества речи зависит от очень многих условий, в том числе социолингвистических

Вторая опасность для языка и российского общества в целом заключается в слишком большой роли в жизни современного человека функционального подстиля общения власти с народом (некоторые лингвисты именно этому подстилю дают статус государственного языка в России)».

Работать становится все труднее из-за проблем с памятью и зрением, но Ольга Борисовна не сдается: «Делаю до сих пор йоговскую гимнастику, которая меня спасает от бронхиальной астмы».

Правила жизни Ольги Сиротининой

1. Я была очень больным ребенком, но при этом меня учили никогда не оправдывать болезнями свою лень. Все объявлялось не проявлением болезни, а ленью, и поэтому с самых малых лет я привыкла, что  надо бороться со своей ленью.
2. Я всегда учусь, и это не слова, это действительно так. Учусь у всех и у каждого. У тех, кто у нас защищает, у тех, кто у меня пишет дипломные, курсовые работы. Конечно, далеко не у всех можно что-то взять, но если можно взять, то обязательно учитываю, беру нa вооружение.
3. Я выработала в себе норму жизни: нельзя срываться на крик, что бы ни случилось. Нельзя принимать решение под влиянием обиды. Руководствоваться надо только разумом, а разум требует толерантности. Я сумела подчинить всю свою жизнь следованию этому правилу: и поступки, и чувства — все у меня подчинено разуму. Это меня спасало и продолжает спасать в трудные моменты жизни.
4. И всем говорю: студентам, аспирантам, что никаких безоговорочных авторитетов у вас быть не должно. И я не исключение. <…> Студентам всегда говорю: «Пожалуйста, спорьте со мной ради бога. Вы вовсе не обязаны принимать мою точку зрения, только доказывайте свою».
5. Есть у меня еще одно жизненное кредо: не ставить людей на пьедестал. По отношению ко всем без исключения я не жду никогда только хорошего, прекрасного, я всегда во всем предусматриваю возможность плохого. Я к этому плохому подготовлена и поэтому — защищена.
6. Я ощущаю себя счастливым человеком. Во-первых, потому что ощущаю свою нужность науке, которую люблю и которой предана всей душой. Потому что ощущаю нужность людям, окружающим меня и по paботе, и по дружеским связям.
7. Я неоднократно убеждалась в том, что люди-то хорошие.

Справка

Ольга Борисовна Сиротинина — доктор филологических наук, профессор Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского. В 1940 году поступила на филологический факультет СГУ, там же училась в аспирантуре и в 1948 году начала работать. В 1949 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Говоры восточной половины Духовницкого района Саратовской области». В 1966 году защитила докторскую диссертацию «Порядок слов в русском языке». В 1973–1993 годах заведовала кафедрой русского языка (она же позднее кафедра русского языка и речевой коммуникации), с 1993 года — профессор кафедры.

В 1995–2003 годах — член Совета по русскому языку при Президенте / Правительстве РФ. Заслуженный деятель науки РФ, почетный работник сферы образования РФ. В июне 2023 года награждена Почетной грамотой Президента Российской Федерации за заслуги в научно-педагогической деятельности, подготовке квалифицированных специалистов и многолетнюю добросовестную работу.