Катавасия, близорукость и блины для медведей: когда слова сбивают нас с толку

1. Слишком простое объяснение: богадельня — «божье дело»?

Многие слова, когда бытуют в языке с давних времен, пришли из древнерусского или церковнославянского языков. К ним относится и богадельня. Многие интуитивно (и ошибочно) видят здесь сочетание слов бог и дело. Отсюда и частая ошибка, когда между ними вклинивается соединительная гласная о.

Кажется, смысл «делать богоугодное дело» прекрасно ложился на форму: бог-о-дель-ный. Есть же в языке похожие случаи — скажем, мукомольный. Но на самом деле происхождение этого известного слова другое. И здесь поможет знание оборотов, характерных для церковных текстов.

Слово богадельный — это калька с первых слов pro Deo institutus vel curatus, «основанный в религиозно-благотворительных целях». Pro Deo — буквально «для Бога», что на древнерусском языке писалось как Бога дѣля. 

Это похоже на лингвистический рефлекс: мозг ищет знакомый шаблон, чтобы слово казалось понятным. Но знакомство бывает мнимым.

Похожий пример — слово катавасия. Частая ошибка — писать его через о, котовасия, поскольку в начале слышится «кот». И вроде бы по смыслу близко: коты нередко устраивают переполох, носятся по дому — вот вам и современное значение ‘беспорядок, суматоха’.

Но если обратиться к изначальному смыслу, катавасия — это церковное песнопение, пришедшее из греческой богослужебной практики, где певчие спускаются с двух клиросов и сходятся в центре храма (κατά-βᾰσις — по-древнегречески ‘схождение вниз’). Катавасию пели два хора одновременно, а само пение было довольно сложным, потому что пелось на ходу и на много голосов. Нетренированное ухо могло не улавливать гармонию, да и не все певцы имели слух и голос. В результате в жаргоне семинаристов слово получило новое значение.

2. Произвольное членение: удо-вольствие

«Теорию» о том, что удовольствие восходит к древнерусскому слову уд и якобы означает «воля уда», можно встретить даже в академических статьях. «Уд означал мужской половой орган, соответственно, слово удовольствие, первоначально, относилось к мужскому удовольствию, — пишет Елена Татаринцева, аспирантка ТГУ им. Державина. — Но постепенно слово стало описывать все, что приносит положительные эмоции».

Тоже, казалось бы, логично — и в духе популярных представлений о «фрейдистских» смыслах обыденных слов и явлений.

Слово уд действительно известно из летописей и берестяных грамот. Вот только слово удовольствие — относительное позднее языковое приобретение. Авторитетный русист Виктор Виноградов в книге «История слов» отмечает, что его появление фиксируется в источниках в XV–XVI веках. Причем часто его употребляли в довольно сухом, деловом значении — «вознаграждение ущерба, выполнение требования». Кстати, сюда же относится выражение «требовать удовлетворения/сатисфакции» — в значении «вызывать на дуэль».

В структуре слова легко распознается приставка у-, указывающая на завершение действия (ср. убить, узнать, упростить), приставка до- со значением достижения предела (ср. дописать, доесть) и корень -вол- (как в слове воля), а также суффиксы и окончание. Исходное значение можно описать как ‘состояние, когда воля/желание исполнено до конца’.

Чтобы «найти» в слове уд, нужно искусственно сдвинуть границу между морфемами: уд-о-вол-ь-ств-иj-е. Получается иллюзия сложного слова с соединительной гласной -о-, характерной для композитов типа водопад или сучкорез. Вот только мы не находим в языке ни других производных от этого мнимого корня -уд- с подобным абстрактным значением, ни параллельных образований по такой модели.

Более того, само слово уд в древнерусском имело совершенно конкретное, анатомическое значение и никогда не участвовало в образовании сложных слов с философским или психологическим смыслом. Зато прекрасно документирована история глагола доволити и его производных, где приставка у- последовательно добавляется к уже существующей основе, создавая регулярную словообразовательную цепочку.

Почему же очевидный разбор слова не останавливает фантазию народных и даже образованных этимологов?

Может быть, здесь играет роль соблазн — бросить вызов авторитетам, сообщить то, что «вам не расскажут в школе»? Сексуальная тематика привлекает внимание и легко запоминается, что обеспечивает таким версиям вирусное распространение.

А вот еще загадка — почему слово похерить (‘уничтожить, отказаться, исключить’) не считается ругательством? Казалось бы, вот тут уж без вариантов... Но нет, когда-то у него было другое, лишенное эмоциональной окраски значение — перечеркнуть крест-накрест, то есть «буквой Х», которая в древности имела название хѣръ.

3. Псевдозаимствования: шаромыжник нам не друг

Толкование слов шаромыга и шерамыжник как производных от французского обращения cher ami (‘дорогой друг’) известно еще с XIX века. Оно опирается на популярную легенду: якобы голодные французские солдаты в 1812 году просили в русских деревнях подать им еды, а крестьяне переиначили их «шер ами» в шерамыгу. А уже дальше значение расширилось с ‘того, кто хочет поживиться за чужой счет’ до ‘жулика’ и ‘обманщика’.

Уже Владимир Даль в своем «Толковом словаре» приводил эту версию как шуточную. А вот дальше, как часто бывает и сегодня, шутку подхватили и стали тиражировать уже как легенду. В 1880 году в юмористическом журнале «Стрекоза» вышла заметка про это слово, пересказывавшая легенду, но без всякого намека на ее выдуманный характер. Легенда обрастала версиями: писатель и педагог Иван Дмитриевич Белов относил слово уже к 1814 году, когда русские войска вошли в Париж. Но контекст тот же: то ли французы заискивали перед солдатами, обращаясь к ним cher ami, то ли сами солдаты выучили эти слова, чтобы убеждать жителей уступить понравившуюся им вещь за бесценок.

В XX веке большинство специалистов стали считать эту версию народной этимологией.

Дело в том, что истоки этого слова обнаруживаются в языке значительно раньше наполеоновских походов, без всякой связи с ними. И не только в русском — в польском аналогичное szeromyznik, как заимствованное из русского, фиксируется уже в XVIII веке.

Правда, единого толкования нет и сейчас. Лингвисты Павел Черных, Николай Шанский и Игорь Добродомов склоняются к тому, что слово шарамыга пришло из жаргона русских ремесленников и торговцев. По этой версии оно является вариацией выражений нашармака, на шару и представляет собой типичную для офенского наречия переделку (шаром-даром, шарма-дарма). Еще одна версия связывает шарамыгу с диалектным шаламыга — ‘болтающийся без дела, шалый, сумасбродный человек’.

К основе была добавлена часть -ыга (как в сквалыга, прощелыга, забулдыга), которая придает слову негативный, уничижительный оттенок и превращает обращение в имя нарицательное для попрошайки или жулика. А затем уже от шаромыги с помощью суффикса -ник образовался шаромыжник (это тот же суффикс, что и в словах сквалыжник, биндюжник, сутяжник).

Так или иначе, мощный исторический нарратив об унижении французов-завоевателей и их лицемерной вежливости до сих пор успешно конкурирует с лингвистически обоснованными гипотезами.

4. Чем сложнее, тем лучше: первый блин — комам

Этот пример сочетает в себе несколько механизмов, но добавляет еще один фактор — мифологию. Устойчивое выражение «первый блин (да) комом» фиксируется в источниках с XVIII века и основано на бытовом опыте: когда начинают печь блины, сковорода ещё недостаточно горяча или не смазана должным образом, из-за чего первый блин часто получается скомканным.

Смысл — когда начинаешь делать что-то новое, первая попытка часто бывает неудачной.

Однако в последние годы под влиянием интереса к славянской мифологии возникла легенда, которая связывает его с древними ритуалами. Вероятный источник этого толкования приводит этнограф Катерина Пунинская: книги писателя-неоязычника Вадима Казакова, в которых Масленица отождествляется с белорусским праздником Комоедица, посвященным пробуждению медведя.

В белорусских деревнях на Комоедицу было принято готовить особую еду — в частности, комковатую кашу или гороховые галушки (камы, соответствующие русским комьям). В книгах Казакова слово ком якобы обозначает самого медведя. В этой логике выражение первый блин комом переосмысливается фонетически через подмену окончания: комом (творительный падеж, в виде кома, неудачно) превращается в комам (дательный падеж, кому?).

Кофе среднего рода и другие поводы для волнений: русский язык просит не беспокоиться!Книга Светланы Гурьяновой опровергает мифы и развеивает заблуждения

В результате получается конструкция: «Первый блин — кому-то (комам)». Таким образом поговорка, имеющая понятный смысл, перетолковывается в своего рода напутствие, понятное только «посвященным»: якобы первый блин наши предки относили в лес в качестве дара пробуждающимся от зимней спячки медведям-комам, чтобы их задобрить. Есть якобы и полная версия поговорки: «Первый блин — комам, а второй — знакомым».

Лингвистические исследования показывают, что мифологическая версия с комами-медведями начала активно распространяться в конце XX века. Ранее в классических сборниках пословиц и фразеологизмов (например, у Даля) форма комам, связанная с медведями, не фиксировалась. А «полная версия» появилась... в 1972 году, в песенке бабушки Варвары из фильма «Вот моя деревня» (на это обратила внимание преподаватель и популяризатор лингвистики Светлана Гурьянова). Но и в фильме о медведях тоже речи не шло!

5. Ошибка победила: как близозоркий стал близоруким

В некоторых случаях народная этимология буквально «подминает под себя» само слово, меняя его написание. Так произошло со словом близорукий, которое мы сегодня склонны интерпретировать как ‘видящий только вблизи, на расстоянии руки’. Но изначально оно писалось как близозоркий — по аналогии с дальнозорким.

Сергей Ожегов, борец за самобытность родного языкаК 125-летию со дня рождения лексикографа рассказываем о десяти фактах его биографииЗамена корня произошла из-за явления, которое называют гаплологией. Это упрощение слова в результате исчезновения одного из повторяющихся слогов: по этой схеме, например, минералология превращается в минералогию, радодушие — в радушие.

В древнерусском встретились два слога зо- (близозорок); один из них исчез, получилось близорок. А дальше следы изначального корня вообще затерялись.

Похожая история произошла со словом курносый. Кажется, что здесь нос человека уподобляется куриному — хотя он, наоборот, вздернутый. Но изначально слово писалось как корноносый. Слово корный означало ‘короткий’ (однокоренные слова — обкорнать, корноухий). Значит, корноносый — это просто человек с коротким носом (независимо от его формы). В результате той же гаплологии лишнее но выпало. Ну а особенности произношения (или ассоциации с курами — птицами с относительно небольшим клювом) добавили завершающий штрих.