Сергей Ожегов, борец за самобытность родного языка

Вначале революция и Гражданская война, которые прервали учебу, потом тревожные 1930-е, когда он вместе с Дмитрием Николаевичем Ушаковым отстаивал научные принципы издания «Толкового словаря русского языка». Затем снова война, нарушившая планы по работе над «Малым толковым словарем русского языка». Уже после войны кампания по борьбе с космополитизмом совпала с подготовкой к печати двух словарей: «Словаря языка к пьесам А. Н. Островского» и однотомного «Словаря русского языка». В одном оказалось много старых «купеческих» слов, в другом — религиозных. Первый из этих словарей не удалось отстоять, и гранки наборного текста так и не стали в его время книгой. 

«Словарь русского языка» вышел в 1949 году и явился событием в культурной жизни страны. В магазинах стояли очереди за «Ожеговым».

Ему писали письма с просьбой прислать «Словарь». С ним спорили, предлагали дополнить издание новыми словами, подсказывали, комментировали… Каждый человек благодаря мягкости, интеллигентности и научной честности ученого становился немного лексикографом.

Можно поразиться терпению Сергея Ивановича, который выслушивал в свой адрес многочисленные «замечания». Но тем и велик смиренный ученый, что он обращал внимание на каждое письмо. Ведь в языке важно всё! В одном из писем он разъяснял очередному корреспонденту принципы отбора слов: «Слова сагиттальный и синтагма не помещены как узкоспециальные; стерва — как вульгарно-бранное в современном языке. Стожары, пожалуй, можно отнести к числу пропусков. Слово компрадóр (ударение на последнем слоге), связанное с обозначением колониальной жизни и редко теперь применяемое, вряд ли нужно помещать в краткий словарь» (из ответа С. И. Ожегова Н. П. Ромадину 27 октября 1954 года).

Интересна его полемика с известным литературоведом Александром Михайловичем Еголиным, который задал вопрос по поводу возможности бытования слова некрасововед.

Вот что ему ответил ученый. «Имеют ли, например, широкое хождение такие, как толстовщина, горьковедение? Вот аргумент в пользу некрасоведения. Термин некрасововед действительно слишком громоздок. Его вполне можно заменить более коротким и удобным словом некрасовед, тем более, что совершенно аналогичный термин лермонтовед тоже получил признание. Явление, которое здесь происходит, — выпадение одного из одинаково звучащих слогов (так называемая гаплология) — известно и в других случаях. Именно так возникли слова минералогия (вместо минералология), знаменосец (вместо знаменоносец), трагикомедия (вместо трагикокомедия), близорукий (вместо близоркий, которое получилось из близозоркий) и некоторые другие. Так что слова лермонтовед и некрасовед не идут вразрез с закономерностями языка».

Вспоминается такой сюжет. Сергей Иванович Ожегов получает письмо из Франции от некоего А. Н. Бурнашева. Он ознакомился с одним из ортологических словарей, который редактировал Ожегов, и предлагал свои варианты:

• Алóэ — если это название взято с французского языка, то не правильней ли алоэ́?
• Бал, на балу́, почему не упомянуть об устаревшей, но правильной форме на бале (Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Тургенев).
• Казáк (допустимо казáки). В старину для казакóв ударение считалось обидным.

Завязалась переписка… И вдруг выясняется, что А. Н. Бурнашев «старался сохранить семейные традиции речи и ударений, так как воспитывался в семье внучки Пушкина (дочь сына поэта Александра Александровича [—] моя бабушка по отчиму), в семье, в которой чрезвычайно щепетильно относились к Русскому слову». Такая неожиданная встреча и пересечение судеб.

Конечно же, С. И. Ожегов подробно ответил на все вопросы. Вот что он написал: «Слово алóэ вряд ли заимствовано из французского, так как оно было известно в русском из греческого еще в средневековье. Ударение на втором слоге подтверждается существовавшим ранее написанием алой и употреблением именно этой формы в стихах Пушкина.
Форма на бáле не дана потому, что она в настоящее время вовсе не употребительна. Словарь же не ставил себе задачи показать все случаи расхождения современного ударения и формообразования с классиками».

Ожегов согласился и с наблюдением по поводу формы казакóв как отступления от социокультурной нормы той среды, в которой она бытовала до революции.

На одной из лекций в Политехническом музее в Москве С. И. Ожегову задали такой вопрос: «Вы говорили, что изживается профессиональный жаргон. Дόбыча угля — будет жаргоном?» Вот его ответ: «Много есть случаев разных ударений, но это не жаргон, а специфика производственной речи. Но эта разница будет изживаться постепенно». Таким образом он показывал, что не бывает «скачков» нормы в языке, все развивается постепенно.

Словари Ожегова помогали людям увидеть красоту и богатство родного слова. Одно из писем А. Н. Бурнашев завершил такими словами: «Вашим словарем мне уже как доказательством пришлось воспользоваться, чтоб показать одной особе, что слова: уплоче[вай], заплочено и им подобные неправильны, мне лично она не хотела верить, печатному слову — поверила».

Имя Ожегова уже давно стало символом правильной речи, а его «Словарь» — образцом внимательного отношения к слову.

Да, говорил ученый, есть норма, и мы должны ее соблюдать. Но… «некоторые, в том числе и некоторые языковеды, понимают нормы языка как кандалы и путы, стесняющие свободные взлеты словесной фантазии». 

Ожегов как кодификатор не был пуристом и отлично понимал, что ученые только фиксируют изменения и комментируют правила грамотного употребления, но не создают законы на пустом месте. Главным мерилом любого «устава» является говорящий человек. 

10 малоизвестных фактов из биографии Сергея Ивановича Ожегова

1. По семейному преданию, в его роду был известный деятель религиозного просвещения и языковед XIX века Герасим Петрович Павский — доктор богословия, профессор Санкт-Петербургской духовной академии и Императорского Санкт-Петербургского университета, действительный член Императорской Академии наук, автор известной книги «Филологические наблюдения над составом русского языка: Рассуждения 1–3» (1841–1842).

2. Первая крупная работа Ожегова была написана в конце 1920-х — начале 1930-х годов. Это статья «О просторечии (к вопросу о языке города)», которая была впервые опубликована только в XXI веке.

3. Многие думают, что Сергей Иванович Ожегов был автором только одного словаря — однотомного «Словаря русского языка». На самом деле он участвовал в работе многих лексикографических проектов XX века, являлся инициатором, редактором и составителем известных и малоизвестных словарей. 

4. Принимал участие в дискуссии о языке 1950 года, подготовил сообщение «Об ошибках Марра», опубликованное только в XXI веке. 

5. Стоял у истоков первого научно-популярного журнала о языке «Русская речь» (первый номер вышел только в 1967 году).

6. Собирал профессиональные шутливые слова, употребляемые в авиации.

7. Вместе с Александром Александровичем Реформатским в 1951 году подготовил заключение по поводу предполагавшейся реформы охотничьей терминологии.

8. Получал сотни писем от читателей со всей страны и из-за рубежа с просьбами объяснить значение или правописание слова, стилистическое использование и т. д. Среди его корреспондентов были военные, писатели, преподаватель духовной семинарии, рабочие, колхозники, врачи, даже один заключенный, — всем им он отвечал.

9. Переписывался с «русским французом» А. Н. Бурнашевым, воспитывавшимся в семье внучки А. С. Пушкина.

10. Самым известным иностранным лингвистом (и тоже эмигрантом), с которым долго и доверительно переписывался Ожегов, был первый заведующий кафедрой славянских языков Оксфорда Борис Унбегаун.

Словарные проекты, в которых принимал участие Ожегов

• «Словарь революционной эпохи. Историко-культурный справочник» 1920-х годов (сохранились план и черновые наброски).
• «Словарь русского языка», выходивший в Императорской Академии наук под руководством академиков Я. К. Грота и позже А. А. Шахматова, а в советское время — под редакцией академика Н. С. Державина и др. Сергей Иванович был редактором одного из выпусков этого незавершенного словаря.
• «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1934/1935–1940), над которым он работал вместе с Г. О. Винокуром, В. В. Виноградовым, Б. А. Лариным, Б. В. Томашевским и Д. Н. Ушаковым.
• «Малый толковый словарь русского языка» — этот проект не был реализован из-за начала Великой Отечественной войны. Работа над ним продолжалась в Ташкенте, куда был эвакуирован Д. Н. Ушаков. После кончины Ушакова в 1942 году составлением словаря преимущественно занимался Ожегов. Был пересмотрен план, словник сокращен до одного тома. В итоге в 1949 году вышел ожеговский «Словарь русского языка».
• «Словарь языка к пьесам А. Н. Островского» разрабатывался еще до Великой Отечественной войны, попытка его издать в конце 1940-х годов не увенчалась успехом по идеологическим причинам. Он вышел впервые по чудом сохранившимся старым гранкам только в 1993 году.
• Словарь-справочник «Русское литературное произношение и ударение» (1955).
• «Орфографический словарь русского языка» (1956).
• Словарь-справочник «Правильность русской речи» (1962).