Если принять во внимание речевую практику, то нетрудно убедиться, что сочетания с однокоренным глаголом обычно представляют собой соединения типа практиковать подходы, методы, модели. Позицию зависимого существительного занимают и конкретные наименования существующих подходов, методов и моделей: практиковать умеренность в еде / слежку / медитацию / шефство / бартер и т. п. Ясно, что речь идет о каких-либо вполне определенных практиках (получается: практиковать практику). Это подводит нас к тому, что выражение практиковать язык допустимо толковать в таком же ключе и под «языком» понимать некую модель, некий сложившийся тип или формат использования языка. Логично вставить в такой оборот уточняющее определение и щеголять фразами вроде практиковать свой английский язык в поездке за границу. Безусловно, ни о какой синонимичности оборотов практиковать язык и практиковаться в языке (то же с другими зависимыми словами) говорить не приходится. Грамматические различия существенны, и смысловые отличия несомненны.
В справочнике приведен только пример, в котором за указательным местоимением не следует зависимой от него придаточной части (да она и не может следовать в таких случаях): Это кабинет? Это спальня? (Ч.). Наблюдения над практикой письма показывают, что в случаях, подобных приведенному Вами, тире обычно ставится, однако ни на какой справочник здесь сослаться невозможно. При оценивании проверочных работ такие случаи целесообразно выводить из подсчета ошибок.
Мы ошибки в приведенных примерах не видим. Еще в «Грамматике русского языка» (АН СССР, т. II, ч. I. М., 1954) приводился целый ряд подобных примеров: … кудри — чесаный лен… (Некрасов); ...самоубийства — явление нежелательное (Чехов) и др. (параграф 712, с. 517-518). Между тем эта академическая грамматика была абсолютно нормативной. И грамматические нормы на этом участке системы с тех пор нисколько строже не стали.
Наличие этих вариантов связано с тем, что оборот как мираж можно считать относящимся к определению белый на белом, а можно решить, что он относится к сказуемому появился (появился, как мираж). В первом случае не закрываем запятой определение (оно не заканчивается на слове белом), а во втором случае — закрываем.
Так что общая тенденция подмечена Вами правильно. Действительно, очень часто двоеточие заменяется тире, если части бессоюзного предложения поменять местами. Однако, наверное, не стоит утверждать, что это правило действует в любой ситуации. Во-первых, в любой ситуации в русском языке не действует, пожалуй, ни одно правило: язык не математика. Во-вторых, необходимо помнить о факультативных знаках препинания и о том, что в последнее время в русском языке тире все чаще употребляется вместо двоеточия (о чем мы Вам уже рассказывали, см ответ № 202351 ) и нередко можно встретить тире вместо двоеточия в бессоюзном сложном предложении с изъяснительными отношениями. Например, у С. Есенина («Анна Снегина»): Я понял - // Случилось горе, // И молча хотел помочь.
В Вашем стихотворении две лишние запятые в двух последних строфах - после слова задаю и после слова ледяное.
В словаре А. А. Зализняка в разделе "Сокращенная запись глагольной парадигмы и восстановление остальных форм по этой записи" указывается, что форма повелительного наклонения ед. ч. получается из формы 3 л. мн. ч. настоящего/будущего времени "заменой окончания -ут, -ют, -ят или -ат на -и (после согласной) и -й (после гласной)". Выбрав по индексу нужный образец спряжения, получаем: подым-ут – подым-и (глагол подъять); подним-ут – подним-и (глагол поднимать).
Глаголы имеют одинаковое значение, но глагол подъять не является стилистически нейтральным. Уже в словаре Ушакова, который отражает нормы русского литературного языка 40-х годов XX века, формы этого глагола имеют пометы устар. (устаревший), простореч. (просторечный). В "Большом толковом словаре русского языка" (под ред. С. А. Кузнецова) глагол подъять характеризуется как разг. (разговорный). В связи с этим употреблять этот глагол следует только в речевых ситуациях, допускающих использование стилистически окрашенной лексики. Тем не менее формы глагола подъять, в том числе формы повелительного наклонения, можно встретить в художественной литературе, где они вполне уместны.
Ну, прощай, Марфуша, подыми меня (Ф. Достоевский).
Я тебя выучу. Подыми перчатку, холуй! (А. Куприн).
Сочетание предпринять меры традиционно описывается в справочниках и статьях по культуре речи как лексическая ошибка, как результат смешения устойчивого выражения принять меры и глагола предпринять что-либо (усилия, шаги и др.). При этом сочетание предпринять меры давно встречается в русских текстах, ср.: Я хочу начать хлопоты и предпринять меры к мирному, тихому, но вечному разрыву с консерваторией, к которой не питаю ничего, кроме того чувства, какое узник питает к своей темнице (П. И. Чайковский. Письма Н. Ф. фон Мекк. 1878); События шли на нас неотразимо — их жаркое дыхание мы чувствовали еще за месяц до беды. Предпринять меры? Мера здесь только одна: силе противопоставить силу (Д. А. Фурманов. Мятеж. 1924). Некоторые словари русского языка фиксируют сочетание предпринять меры как нормативное: например, в «Большом толковом словаре русского языка» под ред. С. А. Кузнецова дано: предпринять решительные меры. Так что утверждение об ошибочности этого сочетания представляется как минимум спорным. Но игнорировать его тоже не получится, поэтому в образцовой литературной речи стоит использовать вариант принять меры, как того требует строгая норма.
У Ивана Алексеевича Бунина так:
Вот капля, как шляпка гвоздя,
Упала – и, сотнями игол
Затоны прудов бороздя,
Сверкающий ливень запрыгал –
И сад зашумел от дождя.
В принципе, на месте обоих тире могли бы быть поставлены запятые (но автор предпочел тире как более сильный знак).
Вопросительный знак на месте, верная пунктуация: Автор размышляет над следующим вопросом: «Что необходимо воспитывать в человеке с детства, с ранних лет?».
Для постановки запятых нет оснований.
