Мы придерживаемся иной точки зрения: заимствование оказывается востребованным (если не говорить о преходящей моде) тогда, когда оно более точно выражает то или иное значение. Новые слова, в том числе и пришедшие извне, языку необходимы. Точнее, скажем так: они остаются в языке, если они ему нужны, и бесследно исчезают, если не вписываются в его систему. В результате появления новых слов в языке происходит закрепление за каждым из них отдельных, специализированных значений. Более того, в роли терминов заимствования чрезвычайно удобны: ведь почти каждое русское слово на протяжении долгих веков своего существования приобрело множество значений, в том числе и переносных, — а термин обязан быть однозначным. Тут и выручает заимствование.

Многие из подобных слов действительно нужны языку. Ведь донатс не близнец всем известного пончика (который, кстати, в Петербурге называют пышкой) — он покрыт глазурью; маффин и капкейк — особые виды кекса. По тем же причинам когда-то появились (а затем прижились) в русском языке заимствования бутерброд и сэндвич. Пока в нашем обиходе не существовало такого блюда, как «ломтик хлеба или булки с маслом, сыром, колбасой и т. п.», нам и отдельное слово, которым такое блюдо называют, было ни к чему. Кушанье это появилось в России в Петровскую эпоху — тогда же мы усвоили и немецкое слово бутерброд. А сегодня в нашем языке бок о бок, абсолютно не мешая друг другу, сосуществуют бутерброд и сэндвич. Потому что бутерброд не то же самое, что сэндвич, который состоит из двух ломтиков хлеба и проложенных между ними сыра, колбасы и т. п., причём, скорее всего, безо всякого масла.

У этих двух оборотов, вопреки любому мнению о возможных смысловых различиях, весьма продолжительная история речевого сосуществования.

Корректно: Это абсолютно неправильно и, что самое ужасное, неэтично.

Слово подпись многозначное, его значения приведены в толковых словарях. Подписью в третьем значении может быть любое слово.

Строгих норм на этот счет не существует. Вы совершенно правы: повтор возможен, если он не мешает восприятию.

Название Ростов Великий было придумано в середине XIX века (в древности город называли просто Ростов) и получило распространение благодаря трудам историка-краеведа Андрея Александровича Титова. В работах Титова поначалу использовалось написание Ростов-Великий, однако впоследствии прочно закрепилось написание без дефиса. Можно предполагать, что на это повлияло стремление уподобить это название наименованиям Великий Новгород, Великий Устюг с одновременной синтаксической стилизацией под древнерусский язык, где постпозитивные определения употреблялись гораздо чаще, чем сейчас. Современное написание следует сложившейся традиции. Его правомерно считать исключением из правил дефисного написания топонимов. (Ср. ситуацию с наименованием Струги-Красные: орфографическая норма требует написания через дефис, но в современной практике письма абсолютно преобладает раздельное написание; оно же зафиксировано как официальное.)

Запятые во всех трех случаях нужны.

Стомиллионный (в сочетании с существительным народ) — это прилагательное. Верно, что оно мотивировано составным количественным числительным, но обозначает оно признак предмета и, самое главное, не является порядковым: оно служит не для обозначения порядкового номера предмета при счете (такого количества народов на Земле нет и быть не может, как бы мы ни подсчитывали), а для выражения идеи огромности одного конкретного народа.

Если же мы говорим что-нибудь вроде Я тебе уже стомиллионный раз повторяю! — в этом случае перед нами порядковое числительное, потому подразумевается (с преувеличением, конечно), что до этого повторял(а) уже 99 999 999 раз.

В словосочетании семидесятый год перед нами порядковое числительное, оно называет порядковый номер предмета при счете (в данном случае — при счете лет). Если мы говорим В семидесятые ты еще под стол пешком ходил, то используем это слово в расширительном значении, но оно сохраняет признаки порядкового числительного.

Что касается «Русской грамматики», то нужно иметь в виду, что ее авторы ставили перед собой задачу дать максимально последовательное описание грамматического строя русского языка, что привело их к ряду решений, непривычных для человека, окончившего среднюю школу. В частности, они отказали словам, которые традиционная грамматика считала порядковыми числительными, в принадлежности к числительным — на том основании, что у этих слов нет абсолютно никаких морфологических отличий от, например, относительных прилагательных: они точно так же изменяются по родам, числам и падежам, причем имеют точно ту же систему окончаний, что и обычные прилагательные. (А вот количественные числительные имеют целый ряд морфологических отличий от существительных.) Поэтому в «РГ» отсутствует понятие порядкового числительного, зато появилось понятие порядкового прилагательного.

В формулировке вопроса непонятно, почему автор говорит о поэтах и «стихотворном материале». Разве эти слова функционируют только в поэтической речи?

Возможны оба варианта написания: мне было несложно и мне было не сложно. Слитность/раздельность написания не с наречиями зависит от того, что именно вкладывает в свое высказывание пишущий: утверждение (слитное написание) или отрицание признака (раздельное написание). Подчеркнуть утвеждение или отрицание могут наречия или частицы. Например: мне было абсолютно несложно, но мне было отнюдь не сложно.

Не с наречиями может писаться как слитно, так и раздельно. Раздельное написание подчеркивает отрицание называемого признака (отнюдь не важно), слитное — подчеркивает утверждение (абсолютно неважно).