В этом случае, поскольку не подразумевается противопоставление, наречие следует писать слитно: повезло нам, повреждён несильно (то есть легко, слабо).

Верно: непростой, но интересный путь (т. е. сложный, но интересный путь).

Верно: У школьников есть светлая, красивая оборудованная столовая. В этом предложении определения характеризуют столовую с точки зрения ее привлекательности и являются однородными.

Да, запятые нужны.

Перед сказуемым, выраженным фразеологическим оборотом, тире ставится: Мы с Серёжей — не разлей вода.

Тире стоит между инфинитивным подлежащим рассказывать и именным сказуемым далеко не легкое дело.

В первом предложении запятая нужна. Во втором предложении запятая не нужна, т. к. союз и соединяет однородные сказуемые.

Существует единственный критерий правильности или неправильности написания фамилии – это ее фиксация в документе, удостоверяющем личность носителя фамилии. Правильно так, как записано в паспорте. Если в паспорте человека записано Оганисян, это означает, что такое написание его фамилии – единственно правильное. А наличие нескольких вариантов фамилии, восходящих к одному и тому же имени собственному, – дело обычное. «Правильных» или «неправильных» вариантов не бывает.

Действительно, за последние годы литературная норма несколько смягчилась. Хотя и во времена СССР у многих слов были равноправные варианты постановки ударения, общая тенденция замечена Вами верно. В последние десятилетия произошла своего рода «демократизация» нормы: многое из того, что раньше запрещалось словарями, теперь стало допустимым, а иногда и предпочтительным. Причин тому несколько.
Во-первых, орфоэпические словари прежде были ориентированы не только на широкий круг носителей языка, но и (и даже в первую очередь) на дикторов радио и телевидения, в речи которых не должно было быть никакого разнобоя. Поэтому варианты в большинстве случаев не указывались; двоякое ударение в словах приводилось только тогда, когда при всем желании невозможно было отдать предпочтение одному из вариантов. Сейчас же многие словари стремятся отразить динамику литературной нормы, поэтому иногда в них приводятся как допустимые и такие варианты, которые еще не являются эстетически приемлемыми для всех носителей языка (например, дОговор, нет носок), но, несомненно, станут таковыми в будущем.
Во-вторых, изменилось отношение лексикографов к вариантности нормы. Вот, например, цитата из предисловия к орфоэпическому словарю русского языка 1959 года издания: «Наличие колебаний (вариантов) часто нарушает правильность речи и тем самым понижает доходчивость ее. Это особенно нетерпимо для различных форм устной публичной речи». Сейчас такая нетерпимость прошла; по мнению многих лингвистов, лексикографическая деятельность не должна сводиться «ни к искусственному консервированию пережитков языка, ни к бескомпромиссному запрещению языковых новообразований» (К. С. Горбачевич).
Наконец, перемены в языке наступили вслед за переменами в общественно-политической жизни. Сейчас пришло понимание того, что следование норме включает в себя и умение выбирать соответственно ситуации речевого общения. Другими словами, наряду с однозначными правилами норма предполагает и возможность выбора. Это различие очень удачно сформулировал Б. С. Шварцкопф (в статье о кавычках) как различие между правилом и правом. Право на выбор (в том числе и выбор варианта языковой единицы) и признание права другого носителя языка на иной выбор – это важнейшая составляющая речевого общения.

Сорваться с нарезки (или слететь с нарезки) – жаргонное выражение, оно употребляется в значениях «сойти с ума; начать вести себя странно, необычно, глупо, нелогично; потерять психическое равновесие, утратить контроль над собой». Таким образом, сорваться с нарезки на радостях – от радости начать вести себя странно, необычно; потерять контроль над собой, своими эмоциями.