Пол чайной ложки — это половина чайной ложки. Соответственно, пол- рассматриваем как сокращенное существительное половина. Во всех случаях подставляем полное слово и определяем, каким членом предложения оно является. Но речения типа пол чайной ложки являются разговорными, предлагать их для разбора школьникам не следует.
Эти слова образованы с помощью суффикса -с- от соответствующих глаголов: плака-ть → плак-с-а, хныка-ть → хнык-с-а, крича-ть → крик-с-а (с чередованием ч // к). Во всех случаях словообразовательный процесс сопровождается усечением производящей глагольной основы. Производные слова обозначают уничижительные именования производителей действия, названного производящим глаголом.
В лингвистике это явление получило название выдвижения топика влево. Суть в следующем.
Помимо грамматического членения предложения, существует также членение его на фрагменты, которые значимы с точки зрения коммуникации. Это членение получило название актуального членения. В простейшем случае выделяются тема (Т) — исходный пункт высказывания и рема (R) — его ядро, то, ради чего оно, собственно, и возникает. Например:
[Самым любимым блюдом девочки]T [было мороженое]R.
Любая фраза допускает несколько разных вариантов актуального членения (оно и называется актуальным потому, что оно действительно в пределах текущего коммуникативного акта, а в другом акте коммуникации то же предложение может повернуться как бы другой своей стороной). Ср.:
[Мороженое]T [было самым любимым блюдом девочки]R.
Порядок слов в русском предложении в основном определяется как раз актуальным членением.
Бывает, однако, что актуальное членение как бы удваивается. Говорящий сначала называет предмет, о котором намерен что-то сообщить, как бы «вывешивает флажок» (и в этот момент он еще может только строить дальнейшую фразу), а затем, собственно, и произносит фразу, как будто забыв о том, что «флажок» уже вывешен. В таком случае полезно, во избежание путаницы, воспользоваться другой парой терминов: топик и комментарий (первую пару терминов ввели в середине прошлого века чешские лингвисты, вторую — американские). Именно так получается та довольно распространенная, в том числе и в речи весьма и весьма образованных людей, носителей элитарного типа речевой культуры, конструкция, о которой идет речь:
{Терапия}топик — {[она]T [становится неэффективной]R}комментарий.
Для письменной речи эта конструкция допустимой не считается, а вот в неподготовленной устной речи она вполне допустима. И конечно, ни к чему упрекать молодых людей: эта конструкция очень стара, она отражает особенности (и — частично — даже процесс порождения) устной спонтанной речи.
Уже в середине прошлого века об этом явлении писали как о «втором прономинальном (= местоименном) подлежащем» и характеризовали как ошибку. На самом деле это ошибка только в письменной нормированной речи, а второго подлежащего может и не быть:
А мебель — мы ее так и не получили.
Сочетание на скаку еще полноценным наречием не стало. Скорее его можно назвать сочетанием существительного с предлогом, употребленным в наречном значении. О том, что на скаку пока ближе к существительным с предлогами, чем к наречиям, свидетельствует возможность вставить прилагательное: на полном скаку, на всем скаку.
Это суффикс притяжательного прилагательного. Он присоединяется к основе слова птица (ц чередуется с ч). В других формах слова звук [и] чередуется с нулем звука, а звук [й] обозначается йотированной гласной буквой, например: птичьего, птичьему, птичья, птичье. Во всех этих формах основа слова — птичь[й].
Предложение выглядит стилистически неудачным, см. ответы на вопросы 310823 и 308092. Редактирование предложения может состоять в перечислении всех способов проведения заседания: Информирую Вас о том, что 15 октября 2023 года в 10 часов состоится заседание комитета в очном формате и с использованием системы видео-конференц-связи.
В нашем словаре-справочнике «Непростые слова» есть статья, посвященная интересующему Вас слову. Судя по всему, обсуждение всех возможных его значений может быть сведено к самому общему определению, какое встретилось в одном из детективных романов Александры Марининой: «слово для обозначения сильных эмоций».
