Слитно пишутся термины, раздельно — свободные сочетания наречий с прилагательными и причастиями, ср.: вечнозеленый, вечномерзлый, вечноцветущий, вечноснежный (термины), но: вечно сомневающийся в себе, вечно молящий о прощении, вечно цветущий не вовремя, вечно зеленый и дрожащий от холода и голода.
Этимологи предполагают, что слово чеснок восходит к древнему прилагательному *česnъ, связанному с глаголом *česati (рус. чесать), и что чеснок назван по характерному признаку — отдиранию зубцов, долек от головки чеснока. Слова честность, честный исторически связаны со словами другого корня — честь, чтить, почет.
Организация «Мостотрест», в чьем ведении находятся мосты Санкт-Петербурга, в том числе 18 разводных, ежегодно публикует график разводки мостов. В историческом очерке о службе мостового хозяйства (см. сайт «Мостотреста») встречаются слова разводка и наводка. В публицистических и литературных текстах описано множество самых разных случаев, так или иначе связанных с разводом мостов. Вывод: допустимость названных слов не подлежит никакому сомнению.
При собственно морфемном анализе в слове чересчур выделяют приставку черес- и корень -чур, см. «Словарь морфем русского языка» А. И. Кузнецовой и Т. Е. Ефремовой.
Если ограничиться синхроническим словообразовательным анализом, то основу чересчур принято рассматривать как нечленимую, см. «Словообразовательный словарь русского языка» А. Н. Тихонова. По мнению автора словаря, утрата семантических связей с морфемами, на основе которых образовалось слово, означает, что оно превратилось в непроизводное. В соответствии с концепцией словаря, непроизводность подразумевает нечленимость, хотя такой подход в языкознании является предметом дискуссий.
Этимологически слово чересчур образовано на базе предложно-падежного сочетания черес чур (чур в зн. ‘черта, край’). Ср. использование корня -чур- в чураться, тоже образованного от существительного чур (‘черта, край’). Чураться буквально — ‘ограждать себя словом чур от нечистой силы’ (см. «Этимологический словарь русского языка» Н. М. Шанского и Т. А. Бобровой). В современном языке сохранилось междометие чур, означающее требование соблюсти какой-либо уговор.
Без родовых слов (село и город) оба названия склоняются как существительные мужского рода второго склонения: Ларьяка, Нижневартовска, Ларьяку, Нижневартовску и т. д.
Село Ларьяк с родовым словом не склоняется: села Ларьяк, селу Ларьяк. А город Нижневартовск склоняется: города Нижневартовска, городу Нижневартовску и т. д.
1. Верно: Народ разговорился, сетуя, что так давно не ловили лягушек, что готовы набрать всех подряд, сколько поместится в бамбуковом кузовке. Вторая и третья части сложного предложения представляют собой неопределенно-личные предложения, таким образом, сказуемое не требует согласования со словом народ. 2. Запятая перед и нужна.
Предлагаем такой вариант.
А Пётр опять спрашивает:
— Да куда везти-то?
А гномы в ответ:
— На поля, в леса, к ручьям, ближе к солнечным лучам!
Почесал Пётр в затылке.
— А велика ли будет плата?
— Может, головка мака сухого, а может, и просто доброе слово... — отвечают гномы.
Название города склоняется: у Белой Калитвы, к Белой Калитве и т. д. Если название сопровождается родовым наименованием город, то, согласно большей части рекомендаций, склонять его не следует: у города Белая Калитва, к городу Белая Калитва и т. д. Подробнее см. в «Письмовнике».
Как указано в словаре-справочнике И. Л. Городецкой и Е. А. Левашова "Русские названия жителей", корректно называть жителей села Яльчики так: яльчиковцы, яльчиковец. Например: ...яльчиковцы, вооружившись, выступили против отряда нукеров (Дмитриев В. Д. Чувашские исторические предания: Очерки истории чувашского народа с древних времен до середины XIX века). Для жительниц женского пола однословного названия нет, так что приходится говорить "жительница села Яльчики".
Вы имели в виду определяемое слово? Тогда может, например: Он родился в семье военных и проделал весь путь, на роду написанный людям, делающим военную карьеру [С. Татевосов. Князь тьмы в малиновом берете // «Коммерсантъ-Власть», 1999], Казаки же долго не могли отрешиться от этого жестокого приёма, отталкивавшего от нас многих, желавших перейти на нашу сторону [А. И. Деникин. Очерки русской смуты. Том IV. Вооруженные силы Юга России (1922)].
