Постановка тире между подлежащим и сказуемым не зависит от того, сложное это предложение или простое.
В приведенном примере тире перед это нужно. Обратите внимание, что приведенное предложение простое (у него одна грамматическая основа).
Второй вопрос не вполне ясен. Возможно, будет понятнее, если Вы приведете пример.
Предложение не вполне ясно. Возможно, имеется в виду: Назначение препаратов, имеющих более дешевые, но равные по эффективности аналоги.
Запятые не нужны. Оборот с как входит в состав сказуемого (смысл не в том, что нам неинтересно быть, а в том, что неинтересно быть как все).
Смысл предложения не вполне ясен, поэтому неясно, где именно предполагается поставить кавычки.
Предложение не вполне корректно. Верно: лицо владеет более чем 50 % паев (владеет более чем пятьюдесятью процентами паев); при владении не более чем 25 % (при владении не более чем двадцатью пятью процентами).
После в частности запятая не ставится. Не вполне ясно, где заканчивается присоединительный оборот. Если последнее слово оборота – камня, то после него нужно поставить запятую. Если конец оборота совпадает с концом предложения, то другие знаки не нужны.
Вопрос не вполне ясен. Возможно несколько вариантов синтаксического разбора этого предложения.
1. Корректор прав. Нет причин ставить запятые после сочетаний в то же время и к тому же.
2. После а именно лучше не ставить никакого знака. Подробнее о пунктуации при этом союзе см. в «Справочнике по пунктуации».
«Однородные члены предложения отвечают на один и тот же вопрос» – слишком упрощенная и не вполне верная трактовка. Вот какое определение предлагает, например, «Словарь лингвистических терминов» Д. Э. Розенталя, М. А. Теленковой: «Однородные члены предложения – члены предложения, выполняющие одинаковую синтаксическую функцию, объединенные одинаковым отношением к одному и тому же члену предложения, связанные между собой сочинительной связью». То, что вопросы разные (что делали? что делаем? что будем делать?), не повод считать сказуемые в данном предложении неоднородными.
Вопрос и правда не вполне соответствует «справочному» жанру. Ответу на него может быть посвящена целая лекция, или статья, или даже книга. Постараемся уложиться в несколько абзацев.
Русский язык, возможно, потому и стал одним из богатейших в мире, что всегда, во все эпохи (отнюдь не только в последнее время) был открыт для новых слов, приходящих из других языков. Исконно русских слов в русском языке очень мало. Многие слова, которые нам кажутся исконно русскими, были заимствованы в глубокой древности из других языков. Например, из скандинавских языков к нам пришли слова акула, кнут, сельдь, ябеда, из тюркских – деньги, карандаш, халат, из греческого – грамота, кровать, парус, тетрадь. Даже слово хлеб, очень вероятно, является заимствованием: ученые предполагают, что его источник – языки германской группы.
Нет сомнений, что слово хлеб русскому языку нужно. Мерчандайзер, пишете Вы, не нужно. Представим себе длинную прямую линию, на одном конце которой будет слово хлеб, а на другом – мерчандайзер. Где-то между хлебом и мерчандайзером будет проходить граница, разделяющая нужные и ненужные языку слова, обогащающие и «засоряющие» его. Но в силах ли кто-нибудь определить, где должна проходить эта граница? И нужна ли она вообще?
Сегодня многие полагают, что иностранные слова угрожают языку и, чтобы сохранить его, надо запретить заимствования. На самом деле, если мы запретим иностранные слова, мы просто-напросто остановим развитие языка. И вот тогда-то есть угроза, что мы начнем говорить на другом языке (например, на том же английском), ведь русский язык в этом случае не позволит нам выражать наши мысли полно и подробно. Иными словами, запрет на употребление иностранных слов ведет не к сохранению, а к уничтожению языка.
