|
Минка, как Вы понимаете, Маяковский прекрасно знал "Разговор книгопродавца с поэтом", эту пьесу-пролог к "Евгению Онегину".
Своё стихотворение он называет "Разговор с фининспектором о поэзии". О причинах, побудивших его написать эти строки он подробно говорит в своей статье 1926 года
«А что Вы пишите?»
- с таким вопросом обращается каждый хроникер к каждому писателю. Впрочем, и не к писателю тоже. Сейчас, на мой взгляд, печатается больше, чем пишется. Не сразу разберешь, где кончается поэзия и где начинается ведомственный отчет, только на всякий случай зарифмованный. Одна печатаемая ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи напечатанными, возбуждают зависть уже у четырех. Писатели множатся, как бацилла, - простым делением: был писатель стало два. Ошалелый редактор печатает все, заботясь лишь о порядке очереди. И, глядя на первого встречного, хроникер вправе предполагать, что и этому придет очередь, и у хроникера, естественно, рождается вопрос: а что вы пишете?
Молодой человек начинает думать обо всем, о чем он еще никогда не думал. Результаты хроникерской записи этого горяченного самовлюбленного бреда мы узнаем из "Литературной хроники" газет и журналов.
"Кошкин. Работает над повестью из жизни фабрично-заводского пролетариата северного и южного полюсов под обоюдным названием "Полюс на полюс".
Сметанчик. Пишет роман-двенадцатилогию из жизни последней дюжины египетских фараонов. Первые семь (по порядку) уже написаны. Для оставшихся пяти изучается подлинный материал б библиотеке имени Луначарского третьего городского района.
Каплан по заданию Губполитпросвета выполняет цикл сонетов, возрождающих пушкинское мастерство и вполне посвященных смычке.
Козлов, Клязин, Спальников, Мундблеф, Русскин и т.д., и т.д. (люди, очевидно, без воображения) работают над разворачиванием больших эпических полотен".
Просто и мило.
Но я никогда не узнавал из газет и журналов ничего интересного из жизни и работы интересующих меня писателей.
Почему?
Должно быть, потому, что занятые и флегматичные писатели разговаривают с интервьюерами приблизительно так же, как разговариваю и я:
- А идите вы к черту.. Ну, что пристали? Когда будет надо, и без вас напишу - сам писатель.
Ну так вот:
Главной работой, главной борьбой, которую сейчас необходимо весть писателю, это - общая борьба за качество.
Качество писательской продукции (в связи с этим и положение писателя в нашем советском обществе) чрезвычайно пошатнулось, понизилось, дискредитировалось.
...
Ощущению квалификации посвящено мое главное стихотворение последних недель - "Разговор с фининспектором о поэзии" (выйдет в ближайшем номере "Нового мира").
...
http://litera.edu.ru/catalog.asp?ob_no=13066&cat_ob_no=
____________________
Отношение Маяковского к Пушкину - это настоящая история любви. Детская влюбленность, взросление, внезапное разочарование, проклятия и расставания, наконец, полное понимание и родство душ:).
Маяковский с детства знал наизусть всего "Онегина", но юношеский максимализм, футуристический запал подорвали то светлое чувство, Пушкин стал Маяковскому в тягость.
В 1912 г. Маяковский , Хлебников, Д. Бурлюк и Крученых пишут в первом манифесте футуризма:
„Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов. Бросим Пушкина , Достоевского и Толстого и проч. с Парохода Современности“.
В статье „Поэты на фугасах“ (газета „Новь“ 13 ноября 1914 г.) Маяковский ставит рядом две строфы:
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Свистел булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
И комментирует: „Отбросьте крошечную разницу ритма, и оба четверостишия одинаковы. Покойный размер. Равнодушный подход. Неужели же между племянничьим чувством и бьющим ощущением сражений нет разницы. Прямо хочется крикнуть: «Бросьте, Александр Сергеевич, войну, это вам не дядя».
Но уже тогда Маяковский боролся с фальшью:
„Всех писателей сделали глашатаями правды, афишами добродетели и справедливости...
„...Памятник поставили не тому Пушкину , который был веселым хозяином на великом празднике бракосочетания слов и пел:
И блеск, и шум, и говор балов,
И в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
„Нет, на памятнике пометили: за то, что
Чувства добрые он лирой пробуждал.
„Практический результат один: как только острота политических взглядов какого-нибудь писателя сглаживается, авторитет его поддерживают не изучением его произведений, а силой. В одном из южных городов ко мне перед лекцией явился «чин», заявивший: «имейте в виду, я не позволю вам говорить неодобрительно о деятельности начальства, ну там Пушкина и вообще!»
„Вот с этим очиновничаньем, с этим канонизированием писателей-просветителей, тяжелой медью памятников наступающих на горло нового освобождающегося искусства слова, борются молодые“ („Два Чехова“)
Революция. Маяковскому кажется, что он победил.
Это вам —
прикрывшиеся листиками мистики,
лбы морщинками изрыв —
футуристики,
имажинистики,
акмеистики,
запутавшиеся в паутине рифм.
Это вам —
на растрепанные сменившим
гладкие прически,
на лапти — лак,
пролеткультцы,
кладущие заплатки
на вылинявший пушкинский фрак...
„Приказе № 2 армиям искусств“
...И пришла новая армия кошкиных, сметанчиков, капланов и клязиных. Имя им - легион.
И вот тогда Пушкин показался глотком свежего воздуха.
1924
„...Когда Брик начал читать «Евгения Онегина», которого я знаю наизусть, не мог оторваться и слушал до конца и два дня ходил под обаянием четверостишия:
Я знаю: жребий мой измерен,
Но, чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я.
„Конечно, мы будем сотни раз возвращаться к таким художественным произведениям, и даже в тот момент, когда смерть будет накладывать нам петлю на шею, тысячи раз; учиться этим максимально добросовестным творческим приемам, которые дают бесконечное удовлетворение и верную формулировку взятой, диктуемой, чувствуемой мысли. Этого ни в одном произведении в кругу современных авторов нет“.
И, наконец, "Юбилейное" (1924). Разговор с живым Пушкиным. Признание в любви. Братство.
Бойтесь пушкинистов.
Старомозгий Плюшкин
перышко держа,
полезет
с перержавленным.
— Тоже, мол,
у лефов
появился
Пушкин ,
Вот арап!
а состязается —
с Державиным ...
...
Я люблю вас,
но живого,
а не мумию.
Навели
хрестоматийный глянец.
Вы, по моему,
при жизни
— думаю —
тоже бушевали.
Африканец!
Понимаете, Минка, Маяковский в 1926 году уже ниоткуда Пушкина сбрасывать не хотел. Он хотел, чтобы к нему, к Маяковскому, к его труду, к поэзии относились бы так же уважительно, как относятся к поэзии Пушкина. Отсюда эта очевидная аллюзия к крошечной пьесе Пушкина.
Вот Родченко (это бонус для тех, кто асилил:)
http://close-up.narod.ru/mayakovskij/12.html
P.S. И есть еще грубая проза - реальность:). Сохранилось заявление от 26 августа 1926 года, в котором Маяковский просит Мосфинотдел, чтобы при исчислении суммы подоходного налога к нему относились, как к трудящемуся.
|
